ноша была бы, хотя и ценная. Сам Рамон на их месте его унес бы, предпочел всему остальному. Мужчина поспешил спуститься в подвал и закрыть дверь, ведущую в подземный уровень, – довольно хлипкую, ведь он сам ее взломал, когда искал убежище. Но все же спокойнее жить за задвинутым засовом.
Насыщенное тревогой утро прошло, и жизнь вернулась в прежнее русло, в котором не было места страху. Были только неторопливые Рамон, Элинор, скромный, но сытный обед, разговоры, объятия и незамысловатые планы по добыче счастья из недр повседневности.
Следующее утро, однако, преподнесло куда более неприятные сюрпризы, чем заглянувшие на час собиратели. Рамон варил суп из сухих смесей, когда Элинор вернулась после неизменных водных процедур. Она закрыла за собой дверь на ключ и поспешно сообщила:
– В подвале кто-то ломится в дверь. Теперь, наверное, уже выбили и поднялись на первый уровень.
– Опять они?! Какого черта им тут надо? Если только…, – он скривился. – Все-таки, приперлись за генератором…
– А может, нет? – голос Элинор дрогнул.
– Нечего тут больше брать, кроме пары железяк у дверей. Точно утащат, сволочи!
– Как же мы тогда будем мыться? Ведь воду не нагреть без того котла, да?
– Как и раньше будем, не бойся. У меня еще один припасен, забыла? Только тогда мы останемся без света здесь. Но ничего не поделаешь.
– А, может, попробуем их прогнать? Не смотреть же, как они таскают наше добро! У нас его и так немного.
Рамон одарил ее негодующим взглядом:
– Ты же взрослая женщина, Элинор! Посмотри на меня! Я никогда в жизни ни с кем не дрался. А эти… они же подонки. У них и оружие какое-нибудь может быть. Меня порежут, а тебя…
– Ты не преувеличиваешь? Мы просто спустимся, скажем, что это наше жилище и попросим уйти.
– Какое жилище? Они знают, что это нежилая территория, что никто не имеет права здесь находиться. С этой точки зрения у нас никаких прав нет, чтобы кого-то выгонять или распоряжаться здешним имуществом. А эти вообще закон, не боясь, нарушают. Хорошо, если не убьют!
– Рамон, я все-таки…
– Нет, Элинор, мы будем сидеть и ждать! – отрезал он с непривычной для себя твердостью.
Она пристально посмотрела на Рамона:
– Ясно. Ты так трусишь, что боишься и шаг сделать за дверь.
– Я не трус! Я… не люблю рисковать многим из-за ерунды. Пусть берут, что им надо, и уходят. Потом попробую достать все необходимое, чтобы поставить надежную дверь взамен выбитой.
Элинор поджала губы и более в тот день не заговаривала со своим мужчиной. Лишь убивала время, как и чем могла, да периодически подходила к двери послушать, что происходило внизу. Когда за окном стемнело, и скромную резиденцию беглецов заполнили желтоватые ореолы свечей, Рамон начал нервничать: десять часов минуло с момента прихода собирателей, но те все еще топали и переговаривались внизу. Хуже того: голосов и топота
