было нечего. На следующий день Ирка кричала мне:
– Вот так и сказала: «здравствуйколядавайяпридуктебетрахаться!» АХ ТЫ, МОЛОДЕЦ! Прямо как в анекдоте про «приходи трахаться на сеновал – намек
поняла – приду». Да что ж ты прешь на них, как высадка десантных войск? Как группа захвата! Мужчине нужна возможность действовать, воздух ему нужен! В тебе гибкости ни на грош, и откуда в тебе эта русская душа нараспашку? В ТЕБЕ то откуда?
Я мрачно бубнила, что ни на кого я не нападала, а чего на пустые разговоры время тратить, никакой я не десантник, и конешно ей легко с таким носом… Ну в общем, все было как обычно. И, как обычно, через пару дней – уже по специально продуманному и составленному с вместе Иркой, Плану Соблазнения, я снова позвонила Коле и невинным голосом сказала, что хочу уйти из текстиля и попробовать себя в иллюстрировании, словом нельзя ли мне подойти и показать ему свое графическое портфолио. И он конешно сказал, что можно!
Я явилась в его квартиру на 14-й улице – там стояла вся такая же мебель, как у Ярмолы. Коля был чем-то занят и предложил мне сесть на диван – посмотреть пока журнал. У дивана на ТАКОМ ЖЕ СТОЛИКЕ стояла ТАКАЯ ЖЕ ЛАМПА.
– Я сюда садиться не буду.
– А что случилось?
– У меня был бойфренд – тут неподалеку живет за углом, вот я у него разбила такую же лампу, и он такой скандал закатил, что пришлось бросить его. Кричал триста баксов эта лампа стоит…
Коля рассмеялся:
– Ярмола, что ли?
– При чем тут Ярмола? Нет, другой.
– Не гони, за углом с такой же мебелью – это Ярмола, больше некому. Так тебе и надо – живешь со всякими кретинами. Ярмолину жадность еще Лимонов описывал сто лет назад. Да садись ты смело, не бойся, я тебе из-за лампы скандал устраивать не буду – триста баксов это, конечно, деньги, но не такие, чтоб на милую девушку орать.
На самом деле, Ярмола и вправду был героем одного лимоновского рассказа о жадности разных народов – он был одним из героев новеллы о еврейской жадности, но вовсе не главным, а второстепенным и лишенным, каких бы то ни было, характерных пороков и слабостей. Все они, и Коля, и Ярмола, и Лимон – жили в этой деревне Русский Нью-Йорк – 20 лет до нашего приезда и были связаны между собой какими то неведомыми нам общими работами, пьянками, гулянками и т. д. С нашим приездом деревня разрослась уже до города размером с Казань, но отношения все равно были деревенские.
Коля вел себя очень мило, правда, сопротивлялся соблазнению как мог – даже вывел меня на улицу – пивком угостить – опять потратился, но уже наоборот – не чтоб заманить меня в хату, а чтоб выманить. Но на этот раз все было продумано – я специально замаскировала портфолио в прихожей и когда пришла пора ехать домой – прямо из любимой Колиной пивоварни – выяснилось, что надо опять подниматься в дом. Коля, конешно все понял, но не рассердился и в общем, смирился со своей участью.
– Хитрая ты, Юлька. Нарочно ведь оставила!
