style="font-size:15px;"> абонемент.
И уже в который раз
жернова зубов
муку из эмали
натрут в порывах
воспоминаний,
о том, как вместе
мы были и там и тут…
– Поплачь, оно конечно лучше не станет, но хоть зубы скрипеть не будут, – он по-отечески обнял меня за плечо.
– Я за эти семь лет уже выплакал всё что можно, а боль не стихает. Чёртова жизнь! – Я прикусил кожу косухи и, омывая рукав слезами, зарыдал. Слёзы текли градом, я ничего не мог с собой сделать, казалось, во мне плачут все те «Я», которые рождались и умирали, когда я пытался забыть её, когда я подменял себя собой, чтобы измениться, чтобы залечить разбитое сердце…
Я не знаю, сколько прошло времени, но когда я успокоился, Каин протянул мне открытую банку нулёвки, по-хозяйски вынув её из правого кофра байка.
– А вот от меня – сушёный кальмар, помнишь, как вы купили целую упаковку в тот день, когда умер Робин Вильямс. А потом, вечером смотрели «С добрым утром Вьетнам», поминая великого актёра.
Я залпом допил пиво и сжал банку, металл нагрелся и серебряными ручейками потёк по ладони. Я потряс головой, видение не прекращалось. Раскрыв ладонь, я увидел на ней идеально отлитую букву «К». Излишки расплавленной в руке банки стекли уродливыми кляксами на землю.
– Посмотри назад, – не дав мне спросить, сказал Каин. Я повернулся, внизу, где должны были виднеться высотные дома окраин города, простирался огромный купол цирка. Да что там огромный, гигантский, бесконечный купол.
– Не знаю как ты, но я цирк не люблю и раз ты здесь то и ты, наверняка, тоже. Поздравляю с выходом из труппы, сынок.
– Я ничего не понимаю.
– А что тут понимать то, байкер, с рождением тебя. – Он как фокусник коснулся моего уха, но вынул оттуда не привычную монетку, а цветные очки. Вынул и швырнул под ноги, я тот час наступил на них, захрустело и вдруг под подошвой послышалось шипение, треснутые очки превратились в змею, норовящую укусить, но зубы годины увязли в коже ботинка.
Второй ботинок изгнал жизнь из мерзкой твари. Когда я поднял ногу, на месте змеи дымилась лужица едкой, смолистой жидкости. Если это и был сон, я уже давно должен был проснуться.
– Поехали, сынок…
*
Глава четвёртая
Санитара не будет
С другого склона горы я увидел мой любимый супермаркет, где продавалась отличная выпечка. Казалось бы, что тут такого, очередной супермаркет популярной сети, но в том-то и дело, что это был супермаркет возле моего дома. Чего никак не могло быть, мы ехали в противоположном направлении. Удивился ли я, скорее нет, чем да. Сегодняшний день сделал мне прививку от чрезмерного удивления, поэтому случай с топографическим кретинизмом стал очередной бусиной в браслете чудачеств, преподнесённых капризной сучкой, которую пафосно именуют судьбой.
– Чаем то угостишь?
– Угощу, – буркнул
