бы её в шок, и предела не было бы возмущению (Тина обладала феминистскими наклонностями). Но моё лицо выказывало страх и опасение, словно меня уличили во лжи, лишь потому, что этот диалог был мне непривычен. Витая где-то в облаках, я выглядела озадаченной, но Тина продолжала свой расспрос:
– Так между вами что-то было или нет?
– И почему тебя это волнует? – хрипло простонала я.
Меня удивила её прямолинейность, но я сумела взять себя в руки, ведь это мне пришлось войти в её положение, оправдывая свойственное ей любопытство.
– Ничего не было. Паша позвонил.
– Чёрт возьми! Так ты никогда не закрутишь роман.
Тина чертыхалась как сапожница. Её голос не дрожал, а в глазах затаился насмешливый блеск. На какой-то момент мне даже показалось, что она была обеспокоена больше, чем я. Наверно, внезапное искушение одолело её, и настроение у неё сменилось от восторга до отчаянья, но обычно с ней было легко. Она умела любую ситуацию превратить из серьёзной в шутливую, и тогда все мои переживания казались мне пустыми.
– Неужели он такой сердцеед? – спросила Тина язвительно, глядя прямо мне в глаза.
– Да, именно такой, а ещё он страстный и может распалить в твоей головке грязные фантазии.
Я быстро взглянула на неё в надежде увидеть любой признак удивления, но ей удалось скрыть своё прожорливое любопытство под невинной улыбкой, хотя её глаза, как и прежде, были проницательны.
Моё сердце сжималось, когда я представляла, что слышу его томный шёпот, и руки дрожали, и речь становилась прерывистой. Внутри меня блуждали разные эмоции, а значит, сомневаться в его власти надо мной было бы, по крайней мере, глупо. Странным было то, что даже самые скверные воспоминания не могли помешать мне не думать о нём, и, кажется, от всех этих мыслей я была вне себя от радости.
3
Тем временем Марсель вернулся в свой дешёвый номер двумя этажами ниже, а его коллега и при этом лицемерный друг Петя остановился в комнате напротив. Они часто путешествовали вместе, отказываясь раскрывать тайну своей необычной сплочённости. К тому же Петя был не только неудачным физиком, но и фальшивым романтиком, который проигрывал все свои деньги на бессмысленных пари. Впрочем, у обоих была страсть к науке, а ко всему остальному лишь мимолётный пацанячий интерес.
Петя быстро забежал в тёмную комнату следом за Марселем и тихо закрыл за собой дверь.
– Где ты был?
Его голос звучал напряжённо.
– На берегу. Кажется, она клюнула на удочку, – весело ответил Марсель, и даже в разговоре с другом ухмылка не сходила с его наглого лица.
– Это та, на которую мы поспорили?
– Да. Так что, готовь мои денежки.
– Не переживай! Деньги будут, но сначала влюби её в себя. Я хочу видеть, как она страдает. Ты же помнишь, о чём был уговор?
Марсель бледнел на глазах и сохранял хладнокровие.
– Что тебе сделала эта девчонка? Чего ты на неё так взъелся?
– Она мне отказала дважды, а в третий раз
