любить по-настоящему. Всё возьмёт и оборвётся так же быстро, как и началось.
Ещё один час ожидания, и я совсем поникла. Проторчала здесь два часа и без толку. Марсель не заявился и даже не побеспокоился прислать своего покорного коллегу Петю, который, в принципе, всегда был в курсе всех событий. Я подошла к воде, постояла с минуту и побрела вдоль берега, думая о том, что связь между нами была такой непрочной, и это был второй удар отчаянья, а первый наступил в тот самый вечер нашего знакомства, когда он так бесцеремонно обозвал все девушек шлюхами.
Но ничто не могло помешать мне любить Марселя, и даже его дурной тон, который меня озадачивал. Это чувство, похожее на болезнь, мне нужно было просто пережить. Глаза внезапно стали влажными от слёз, и ком образовался в горле, но как только я услышала знакомый голос, то сразу встрепенулась, словно говорил со мной Марсель.
– Алиса, мы здесь, – прокричала Тина и приветливо подозвала меня рукой. Я подошла ближе, не проронив ни слова.
– Не могу налюбоваться твоей загорелой кожей.
Тина облизнула верхнюю губу, щурясь на солнце, а Бен открыл бутылку пива и полупьяный выдал:
– Она всегда так загорает.
Образовавшийся ком в горле заметно выдавал несвойственную мне ранимость, и я едва не разрыдалась.
– Милая, что случилось? Ты так мрачно выглядишь, – жалобно спросила Тина.
– Ничего, – простонала я в ответ.
– А у Тины от солнца веснушки.
Бен снова докучал своими шуточками.
– Прекрати! Неужели ты не видишь, что Алисе грустно?!
Тине не нравилось, когда Бен пил, но больше всего она терпеть не могла быть раздражённой, и всякий раз, когда он надоедал, она отмахивалась от него руками, как от мухи, и единственный способ от него избавиться – это начать кричать и толкаться, собственно, что она и сделала, пока он, наконец-то, не ушёл.
Теперь мы обе молча сидели. Я вперила глаза в песок и один раз украдкой взглянула на Тину. Её же взгляд задумчиво блуждал по морю. Тишина казалась удручающей, но из меня слова не лезли, и из Тины, очевидно, тоже, пока она сама вдруг не нарушила наше затянувшееся умиротворение.
– Смотри, не твой ли там блондин сидит?!
Она тыкнула пальцем влево.
– Мне всё равно.
Я взглянула равнодушно на сидящего Марселя где-то в двадцати шагах от нас. Я узнала его сразу, но он, кажись, нас не приметил или только делал вид, что озабоченно бросает гальку в воду.
– Точно он.
Тина лихорадочно заёрзала на месте.
– Пойди и поздоровайся.
– Не буду!
Моё лицо заметно омрачилось.
– Что с тобой не так? Я что-то пропустила?
– Я в порядке. Просто не хочу здороваться.
– Ладно, но ты странная.
Тина посмотрела на меня с какой-то грустью,
