только? – Тетя подкрашивает губы блестящей коралловой помадой. – Эмили, ты заслуживаешь большего. Пришла пора подыскать тебе достойную пару. – Она причмокивает губами. – Мне представляется, что это будет интеллектуал. Мечтатель… Любитель литературы. Парень с острым умом и крепким задом. – Поппи хохочет, и я даже не успеваю ничего возразить, как она вдруг спрашивает: – Ты играешь на каком-нибудь музыкальном инструменте?
– О господи, нет!
– А твой дедушка неплохо музицировал.
– Правда?
Я видела фотографии дедушки Альберто. На них он всегда был запечатлен с сигарой, но с музыкальным инструментом – никогда. Тетя наверняка что-то путает, но мне не хочется с ней спорить.
Поппи протягивает мне помаду. Я отрицательно качаю головой. Она смотрит на мой шрам и бросает помаду в сумочку.
– Ты увлекаешься живописью? Рисуешь?
– Поппи, честное слово, я тебе практически все о себе рассказала. У меня не такая уж интересная жизнь.
– Ничего страшного, Эмилия. Это скоро изменится.
Я перевожу разговор в более безопасную плоскость:
– Расскажи лучше о себе. Ты уехала их Бенсонхёрста в шестьдесят первом году. Что было потом?
На лицо Поппи набегает тень, но она быстро встряхивается.
– Я переехала в Херши, это городок в Пенсильвании. Устроилась на шоколадную фабрику. Работала там на конвейере. – Поппи хватает себя руками за горло и скашивает глаза к носу. – Тоска смертная, хоть удавись.
Я смеюсь:
– А затем ты получила степень по искусствоведению?
Тетя кивает:
– Я пять лет училась на вечернем отделении в Колледже Франклина и Маршалла и получила степень бакалавра. А потом мне выпал редкий шанс: я выиграла грант на обучение в магистратуре Пенсильванского университета. Вот тогда-то я уволилась с фабрики в Херши и переехала в Филадельфию.
Поппи рассказывает о своей работе в Колледже Брин-Мар, о том, как преподавала подросткам искусствоведение.
– Целых сорок лет, даже больше. Но последние десять я предпочитаю работать волонтером.
– Ничего себе!
Я с восторгом смотрю на эту образованную, не потерявшую интереса к жизни независимую даму, которая так не похожа на остальных женщин из рода Фонтана. Даже не верится, что у нас с ней общие корни.
– До посадки еще полно времени. Может, ты расскажешь что-нибудь о моей маме?
Люси отрывается от своего телефона:
– Почему бы не потрепаться на более современные темы. Например, кто твой любимый герой в сериале «Холостяк» или обсудить еще что-нибудь в таком духе?
Так странно, что в моей семье никто, включая Лучану, не понимает, почему я хочу узнать побольше о своей маме. Неужели они действительно не представляют, что можно отчаянно скучать по человеку, которого никогда не знал?
– Да, конечно, – говорит тетя, и я подозреваю, что она согласна с Люси.
Но
