д’Эстурвиль, пора и вам обзавестись постоянной возлюбленной. Потому что подобное монашество до добра не доведёт, помяните моё слово!
– А вам не помешало бы хоть немного повзрослеть, – отрезал Жак и, не дожидаясь ответа, направил своего коня к центру двора, потому что лейтенант как раз взмахнул рукой, приказывая мушкетёрам строиться.
– Внимание, солдаты! – его голос, обычно тяжёлый и хрипловатый, неожиданно звонко зазвучал под сводами казарменного двора. – Строимся в колонну по двое. Де Мелен и де Ранкунь – сразу за мной. Кадеты замыкают ряды. Слуги – в арьергарде. Даю две минуты.
Он подождал, пока произойдёт построение, а затем продолжил:
– Выезжаем тихо. Никаких песен или воплей. Чем меньше горожан узнает о нашем отъезде, тем лучше.
– Но командир… – попытался возразить кто-то, однако гасконец прервал его нетерпеливым взмахом руки.
– Повторяю: строить глазки парижанкам будете по возвращении, – его лицо снова стало привычно-злым. – Пока же ваша главная задача – максимально быстро добраться до места назначения и вернуться живыми. Если будем придерживаться заданной скорости, дорога займёт неделю или чуть больше. Подъём в шесть утра, первый привал – в полдень, на ночлег останавливаемся с наступлением темноты. Вопросы?
Мушкетёры молчали, слышно было только, как всхрапывают и нетерпеливо прядут ушами кони.
– Отлично, – сказал д’Артаньян. – Тогда вот ещё что… Неважно, где мы будем останавливаться на ночлег – на постоялых дворах или в деревнях, – но я заранее предупреждаю: никакого пьянства без меры или скотского отношения к прислуге, а особенно – к женщинам.
– А если они сами… того? Захотят, одним словом? – с глуповатой миной поинтересовался де Лон, явно в надежде повеселить приятелей.
Лейтенант медленно развернул в его сторону коня.
– Скажите-ка мне, любезный шевалье де Лон, – скривил губы в уничижительной улыбке, – где, собственно говоря, вы служите? В каких-нибудь кондотьерах или элитных войсках его величества? Вы считаете возможным уронить честь мундира только оттого, что не в состоянии держать застёгнутыми свои штаны?
Солдаты, даже те, кто в душе придерживался позиции де Лона, засмеялись невольно.
– Да ладно вам… – начал было по своему обыкновению де Ранкунь, а д’Артаньян обернулся к нему резко, и Жак увидел, как на скулах гасконца вздулись желваки.
– Молчите! – впервые в голосе командира зазвучала открытая угроза. – Я знаю, что вы скажете мне! Что дворянин не обязан придерживаться понятий о чести, когда речь заходит о простолюдинах. Так вот, сударь, у вас были дурные учителя. Однако не мне перевоспитывать вас. Вы, конечно, можете остаться при своём мнении, но пока вы находитесь под моим командованием, то будете вести себя так, как того требую я! Что непонятного в моих словах?
– Всё понятно, – беарнец, как того и следовало ожидать, попытался дать задний ход, однако д’Артаньян не позволил ему уйти от ответа.
– Отвечайте
