рук друга карту. – Ваше счастье, что вам не пришло в голову нарезать на ней сыр.
– Я хотел, но Атос подсказал мне, что этого делать не стоит, – бесхитростно сообщил тот, а Атос тем временем протянул юноше кружку с вином:
– Вот, держите. Это, конечно, не бордо или ваш кагор, но тоже неплохое.
– Бургундское – для королей, бордо – для дворян, шампанское – для герцогинь, – провозгласил Арамис, а затем добавил с лукавой улыбкой:
– Тем более, оно досталось нам почти даром…
– Я так и понял, – Шарль улыбнулся невольно тоже, но потом зашёлся в тяжёлом кашле. – Чёрт… прошу простить меня, господа…
– Вы и впрямь серьёзно больны, – подал голос Атос. – Я бы не советовал вам появляться завтра на службе.
– Ну уж, нет, – юноша вытер губы и, заглянув мимоходом в платок, спрятал его за манжету. – Так у меня будет дополнительный стимул для выздоровления. Да вы не переживайте: это всего-навсего простуда.
Атос с сомнением покачал головой, однако вслух ничего не сказал.
Зато вмешался Портос. Уминая кусок хлеба с сыром, сообщил, довольно усмехаясь:
– Возвращайтесь, д’Артаньян, возвращайтесь. Потому что кое-кто уже выплакал по вам свои прекрасные глазки.
И добавил, словно Шарль мог не понять:
– Я имею в виду малышку Женевьеву.
– Портос, – укоризненно заметил Атос, однако мушкетёр даже бровью не повёл. Продолжил, как ни в чём ни бывало:
– Сегодня мы дежурили в Лувре и встретили её. Бедняжка спрашивала, что с вами стряслось, потому что вы не навещали её уже целых две недели.
– Переживёт, – отозвался гасконец совершенно бесстрастным голосом. – В крайнем случае, утешится с кем-нибудь другим.
– Как? – искренне поразился Арамис. – Вы допускаете… и так спокойно говорите об этом?
– Потому что я, дорогой Арамис, совершенно не ревнив, – Шарль стал пить вино, но был вынужден остановиться, потому что снова раскашлялся. – Да и, в конце концов… как можно требовать от женщин верности, когда мы сами… изменяем им на каждом шагу?
– И это говорите вы, который вот уже два года даже не взглянул в сторону другой прелестницы? – насмешливо протянул Арамис.
– А зачем? – лейтенант посмотрел на него с удивлением. – Какой смысл бегать от одной юбки к другой, когда все женщины одинаковы?
Портос громко фыркнул, Арамис же одарил молодого человека улыбкой:
– Вы ещё так молоды, д’Артаньян! Просто вы ещё по-настоящему не влюблялись.
– И правильно делаете, – произнёс вдруг Атос. – Ни в коем случае нельзя серьёзно относиться к любви. Потому что любовь – это лотерея, в которой выигравшему достаётся смерть.
Услышав такое, Шарль вздрогнул невольно. А ведь граф действительно прав. По крайней мере, для Жака его любовь закончилась именно так.
– Думаете? – спросил, не отрывая взгляда от кольца на пальце. –
