это странно ни звучало, но в Париже сейчас дуэли не в чести. А это были солдаты из моей роты… я же отвечаю за них.
– Вот-те на! – искренне удивился д’Артаньян-старший. – Так значит, то, о чём ты рассказывал вчера за обедом… Я думал, ты сочиняешь на ходу, чтоб наших развлечь.
– Ну, кое-что я, скажем так, приукрасил, – Шарль усмехнулся невольно. – Просто… ты думаешь, служба в мушкетёрской роте исполнена каких-то невероятных приключений? На самом деле, это всего-навсего постоянные караулы, бесконечные тренировки… мелкие интриги с целью занять более выгодную должность… Вот и всё, поверь. Думаешь, матушке и Полю с женой было бы интересно слушать такие скучные подробности моих служебных будней?
– Ну уж, – возразил ему брат. – Как-то ты всё упрощаешь. А если нет… неужели подобная жизнь пришлась тебе по вкусу?
– Не знаю, возможно, я утрирую, – юноша пожал плечами. – Возможно, у меня всё-таки есть амбиции, а может быть, служба – это наилучший способ сбежать от прошлого, что в моём случае тоже неплохо.
– И как, получилось?
– У меня ведь в подчинении почти сто пятьдесят человек. Иной раз… особенно если не спишь по нескольку суток кряду… забываешь, как тебя зовут – какие уж тут воспоминания!
– И тем не менее, – Пьер подошёл к нему, однако обнять, как раньше, не решился. – Ты… я уже спрашивал тебя вчера, но ты так и не ответил… неужели за эти годы… тебе ничуть не стало легче?
Какое-то время Шарль молчал и всё-таки не смог пересилить себя. Привычка держать все чувства и мысли в узде в который раз взяла верх. И сказал вовсе не то, что ожидал услышать от него брат – ох, он, вероятно, и обидится:
– У меня всё в порядке, ты зря волнуешься. Ну подумай сам: я живу в столице, служу королю. У меня приличная должность и жалованье… что ещё надо?
– Правда? – спросил Пьер, скривив губы. Не то поверил, не то действительно обиделся. – И что… и в личной жизни у тебя тоже порядок?
– Как сказать… – Шарль сделал вид, что замялся, хотя такой поворот разговора был ему только на руку. – Смотря, что ты имеешь в виду под личной жизнью. Но подружка у меня действительно есть.
– Ага, – брат хмыкнул. – Это из разряда «перепихон на сеновале»?
– Фу, как грубо. Она вполне приличная девушка. Между прочим, одна из белошвеек королевы.
– Ну, сути ваших отношений, насколько я понял, это не меняет. Ты же не хочешь сказать, будто речь идёт о большой и чистой любви?
– Я и большая, а тем более чистая любовь – вещи плохо сопоставимые, – скверно ухмыльнулся лейтенант и спросил в упор, пока брат не успел возразить:
– А ты? Почему ты не обзаведёшься семьёй? Если честно, я почти был уверен, что ты женишься следом за Полем.
– А зачем? – в какой-то момент скулы Пьера покрылись румянцем, но потом его взгляд вновь стал насмешливым. – Я привык уже… быть один. Сеновалов мне, если использовать твою терминологию, и в Артаньяне хватает, а жениться… Из местных наследниц мне не нравится никто
