себе язык.
– К-к-то в-в-ы?! – колотил зубами Адольф Митрофанович.
Моисей Архипович поднёс ватку. Нашатырь саданул в обмякший мозг.
– Очнулся? Подойди к зеркалу, иди, не бойся. Теперь открой рот.
– А-а-а! – без разрешения сказал Баранов и, не веря глазам, больно тяпнул себя за палец совершенно новенькими зубами. С непривычки к чудесам голова у него снова пошла кругом. Моисей Архипович усадил беднягу в кресло.
– Палец забинтуй.
Оказалось, что главврач этого не умеет.
– На себе не получается, – прошептал он, с ужасным восторгом прикасаясь то к верхнему ряду зубов, то к нижнему, – один, два, три…
– Все тридцать два. Не беспокоят?
– Не-ет! Как вам удалось? Кто вы?
– Колдун. Не верите? Правильно. Колдунов не бывает. Любое явление имеет свою причину и объяснение. То, что было с вами, названия пока не получило… – Моисей Архипович опять перешёл на «вы», чем вызвал в собеседнике заметное успокоение и удовольствие. – Да дело ведь не в названии. Дело в том, что я сделал величайшее открытие.
Теперь мало кто понимает латынь. К тому же она, если не в ходу, быстро забывается, так сказать, repetitio est mater studiorum1. Адольф Митрофанович же составлял исключение. Он всегда с элементами латыни объяснял пациентам, как надо изгонять хворь, и выписывал рецепт безотказного лекарства уверенно и размашисто: viburnum opulus, Rubus idajus, Thea2.
– Главное – пропотеть. Пропотеть, знаете, так! – он показывал сжатый кулак, многие выздоравливали.
Знал латынь и Шиллинг, но почему-то не захотел на ней изъясняться, предпочтя обойтись минимумом загадочной терминологии, но совсем не обошёлся.
– Давайте я, – Моисей Архипович блестяще справился с бинтом – через мгновение прокушенный палец стал куколкой, – не давит?.. Теперь слушайте.
Шиллинг начал неторопливый рассказ.
– Вы не замечали, что странное чувство овладевает человеком, когда он ясной ночью глядит в небо? Конечно, замечали… Я часто смотрю в небо по ночам. Думается, знаете. И меня всегда восхищала, нет, дурманила! не тайна бездны, не созвездия с чудаковатыми названиями, а сила человеческого мозга… Ведь, ежели мозг вмещает в себя всю вселенную с этими парсеками, альфа-, бета-величинами, «чёрными дырами», то он – самое грандиозное, что есть в мире.
Адольф Митрофанович одобрительно и с пониманием кивнул, хотя он никак не мог догадаться, где это в мозгу, да ещё и с какими-то дырами помещается столько всего. И пока новые зубы занимали его значительно больше. Он шевелил по привычке шатать зуб все новые поочерёдно, а они не шевелились. Упражнения эти очень скоро привели к красной мозоли на языке. Баранов стал тогда слушать внимательнее.
– …отличается от животного. Только разум может поднять человека в воздух… Вся сила человека – в его мозге. Это прописная истина, все её знают. Не будет открытием и то, что чем больше человек знает, чем больше он занимается
Повторенье – мать ученья
Калина, малина, чай
