быстро кончился. Стемнело, и страшно сделалось мне. Но и скакун мой утомился, опустился на землю. Я огляделся. Чужая, тёмная степь окружала меня. Измученный, я уснул в седле.
Утром я увидел, что Огненный опустился на берегу реки, такой же могучей, как и та, что течёт среди земель моего народа. Степь простиралась от реки во все стороны и насколько хватало силы глаз. Где я оказался? Куда занёс меня мой скакун? Где, в какой стороне теперь мой народ? Ужас обуял меня. Я в первый раз укорил себя за свой безумный поступок.
Долгие дни и ночи кружили мы с Огненным по степи. Ни разу не встретили мы никакого народа. Наконец, путь преградила новая река, такая же, как осталась за спиной. Я шагом поехал в ту сторону, куда текла вода. Сколько зверей напугал я у водопоя!
И вот однажды я услышал топот множества копыт. Будто пыльный вихрь пронеслось мимо перепуганное оленье стадо. Я приготовился к встрече с волками. Огненный захрапел, заржал, взвился на дыбы. Я увидел Белоснежную!
Красавица-кобылица, белая, как молоко, с гривой как ночь, стояла на высоком холме, прядала ушами и, раздувая ноздри, смотрела в мою сторону. Огненный завертелся, снова заржал, кобылица ответила и пошла рысью, только комья земли полетели на зелёную траву.
Нет, не зря я родился скифом! Загорелась душа, второй раз отведал Огненный силу моей нагайки. Это была скачка! Белоснежная шла ровным бегом далеко впереди, но и Огненный не отставал. Не соврал колдун! Снова ожёг я жеребца плетью, он соколом взмыл в небо, соколом упал на добычу. Уже у земли я со свистом опустил нагайку на белую спину – могучее ржание огласило степь, ураган пошёл по соснам на берегу, вырывал деревья с корнем, бросал их на середину реки. Одним прыжком ушла Белоснежная. Огненный остановился – он больше не боялся моей нагайки.
Наутро всё повторилось. Белоснежная, дразня, опять появилась на холме. И снова лишь к концу дня моя нагайка опустилась на её спину – гром ударил, огонь упал с неба, загорелась степь, Огненный снова стал, ушла кобылица.
Но и в третий раз она появилась. Я пустился в последнюю погоню. Три раза ночь сменила день и день сменил ночь. На рассвете четвёртого дня я увидел, как остановила свой бег Белоснежная: впереди неё могучая река слилась вместе с такой же могучей. Кобылица была в западне. Но и мой конь стал от Белоснежной на расстоянии одного своего прыжка. Я взмахнул плетью, ударил по земле – Огненный пал на колени. Ударил ещё – упал жеребец. Больше он уже не поднимался. В ярости хлестал я издыхающего жеребца, и лопнула проклятая колдунова плеть, разорвалась на мелкие клочки.
Завыл я тогда от злобы, выхватил стрелу из горита, в пальцы врезалась натянутая тетива – засвистела калёная стрела. Точно во сне я увидел, как настигла она белоснежную кобылицу, как взметнулась та в последний раз и ещё живая рухнула с крутого обрыва…
Потемнело небо. Тучи нашли на него со всех сторон и закрыли свет. Шелест и гул разнёсся по воздуху. Я увидел: не тучи то были – то были несметные стаи чудищ-грифонов. Они налетали со всех сторон и опускались
