на полную луну. Это даст вам очень много. Вид гор, моря, мосты через великие реки – все это дает путешественникам много. Из этого ряда был и вид господина Ч.
Перед отъездом Крышечкиной он снова встретился ей. Он спросил:
– А все ли было как надо?
Крышечкина ответила:
– Все.
Когда в мире накапливается слишком много субъективного, он переворачивается. И ведь все, что сдерживает субъективизм, тоже субъективно. Объективное бывает незначительным.
Например, нужно, чтобы росли леса. А нужно ли, чтобы они шумели? Когда они обнажаются и стоят тычками среди зимы, то все объективное на виду. Вся целесообразность и польза. Но от этого не легче!
Поезд №№, имеющий в голове состава вагон № 13, подошел мягко и плавно. Сталь бывает нежной, когда ее усмиряет человеческий расчет. Крышечкина растворилась в вагоне, господин Ч. в здании вокзала. Перрон опустел. По нему пробежала легкая поземка – послание занесенного снегом простора, доступное пониманию обитателей городка М.
9. Палисадник
В феврале Крышечкина совершила множество поездок. Она едва не добралась до Тибета. Если бы мы стали приводить подлинные названия посещенных ею географических точек, от загадочности повествования осталось бы мало что. Мы не приводим. Всему есть предел.
Теперь об ее спутниках. Фразе «Крышечкина путешествовала в компании крабов» никто бы не поверил. Никто бы не сказал, что это великая русская литература. Крышечкина путешествовала в компании людей. Среди них был Великий Архитектор, полковник КГБ на пенсии, очень известный, главный гинеколог Республики, солистка оперного театра, еще и еще. Кто же среди них была Крышечкина? Ну, не господин Ч. И не госпожа Ч. В последнем случае история бы не состоялась.
Во всех передвижениях февраля, спаливших столько денег и горючего, Крышечкина преследовала одну цель – убедиться, действительно ли осенью прошедшего года господин Ч. сколачивал палисадник в своей деревне, сказал ей правду.
А если бы он ремонтировал двери или окна, а сказал бы о палисаднике, как бы это называлось?
Побывав чуть ли не в Тибете, Крышечкина приехала в один из сибирских городов. И села снова в машину, чтобы поехать обратно, до родной деревни.
В машине их было четверо – все настолько известные люди, что неинтересно называть их фамилии. А самый известный из них был за рулем. Когда они ехали в деревню, Байкал был у них слева, а обратно ехали – справа. Это очень важная деталь.
Байкал даже местные теперь называют озером. А раньше говорили «море». Это было в широкие и глубокие времена.
В зените славы всегда хочется, чтобы все о тебе забыли. В нашем случае зенит скрывается за дымкой вымышленности, не порождая эйфории. Сейчас он низкий, зимний, господин Ч. со своей сухой мозолью сидит дома, ждет его повышения.
Вернемся к нашему повествованию. Вечером и утром следующего дня Крышечкина была озадачена
