не первый номер. Хотя и не последний. Нас тоже не на всё хватает, расстояния-то ого-го, Главному одному не успеть. Так вот… Туда-сюда, не рассчитал, задержался. Одна компания, другая… Весело, шумно, песни, танцы… Потом ещё куда-то зашли. А там игра идёт. Кто-то предложил поиграть в картишки. За праздник подняли по маленькой. Добавляли ещё, помню. В общем, очухался я на лавочке, без бороды, выходных штанов и посоха. Снегурка пропала и посох с ней вместе. Предположим, борода вырастет. Штаны… тоже решаемо. И снегурка… то ли просто ушла, то ли ещё и посох прихватила. Могла, я так думаю. Посох – вещь у нас дорогая, номерная и подотчётная… Ведь без него ничего нельзя, только мелочь всякую. В нём вся сила. Без него так, одно баловство, не тот масштаб.
– Разве посох с номером? – ошарашено прошептал Муров, не ожидавший такого поворота событий. Парню-то думалось, что Дед Мороз – как торт-безе на праздник или фата невесты, нечто легкое, воздушное. С самого детства в него веришь, вот и кажется, что он – нереальное создание без человеческих слабостей – выдумка добрых взрослых, продолжающих играть в сказку, для легковерных детей. А оно вон как закручено. Бюрократия! Посох и тот с номером.
– Конечно. Восемнадцать двадцать три, – для убедительности Димыч пальцем в воздухе указал место и как были бы нанесены цифры, в том случае, если бы посох находился у него в руках. Но посох отсутствовал, поэтому Дед Мороз просто провёл пальцем сверху вниз по воздуху возле своей ладони, сжимающей пустоту.
– Ого, номер под две тысячи. Это что же, дедов морозов почти полк?
– Да ну, – отмахнулся Димыч, – десятка два всего, если с главным. А номер – это значит, магия восемнадцатого уровня, двадцать три вложенных составляющих. Ну, это когда нужно сложное что-то сбацать, не просто шарик и вспышку.
– Позвольте ещё уточнить, – помялся Боря, получив ещё один «удар», ломающий устоявшиеся стереотипы, – Новый год, простите, давно закончился, а сейчас октябрь. Что же вы сразу за своими вещами не вернулись?
– Точно, октябрь – покивал волшебник. – Но не мог я раньше. Была веская причина. Ты будешь смеяться,… девять месяцев сидел.
– Где сидел?– снова хлопал глазами молодой литератор.
– Опять не веришь? – Дед Мороз правой ладонью начал «нагребать» воздух в свою левую, будто бы песка подсыпал, затем приставил раскрытую ладонь ко рту, подул, и на ладони выросла горка снега, которую он тут же стряхнул на землю. – Сначала в отдел полиции по административному забрали, а потом… десятая колония в Перелешино. Здесь под Воронежем (он махнул рукой на восток), статья 228, наркота.
– Наркота?
– Парень, хорош тупить, – вскинулся Димыч, вытирая увлажнённую ладонь о полу куртки. – Меня патруль на лавочке нашёл никакого, а в кармане пакетик «дури». Откуда взялся, я не знаю, но им показатели нужны были, а я… Что я без посоха, считай такой же пентюх, как и все. К тому же видок ещё тот, шуба и шапка преобразовались от некомплекта и… упадка духа (Мороз потёр шею). Документов нет, улики налицо. Трали-вали и на
