круглый год, и вместо того, чтобы продавать ягоды, на продажу стали выставляться потрясающего вкуса вина.
– Странно, что эту пакость выставили на стол. Я думал, что весь виноград уходит на вино.
– В этом году был слишком большой урожай, так что, боюсь, нам все лето придется пить виноградный сок, виноградный компот, а потом зимой ещё есть изюм…
– А-а-а. – Остановил его Стижиан, помахав пальцем из стороны в сторону.
– Ах да, у тебя в августе день рождения. Думаю, по тебе тут будут скучать.
– Что-то я сильно сомневаюсь. – Хмыкнул он, кинув взгляд на своего ближайшего соседа, сидевшего где-то в полутора метрах от него. – А лично мне будет не хватать исключительно ругани с мастером Тео, ехидства Млинес и, пожалуй, твоего храпа по ночам.
– Я не храплю, не надо придумывать!
– Ещё как храпишь, аж стекла трясутся! – Начал хихикать Стижиан, на что среагировал Амит резко: вонзил вилку в ни в чем не повинный кусок обгрызенного со всех сторон хлеба.
– Лжешь! – зашипел он, но видимо слишком громко: в столовой стало чуть тише.
Ссора двух старших послушников, уже имеющих звание монахов, могла принести много лишних хлопот младшеньким, а особенно тем из них, кто отвечает за ремонт мебели и уборку на этой неделе.
– Эй-эй, давай сойдемся на том, что ты просто громко сопишь. – Развел руками Стижиан, на что Амит одобрительно закивал головой, вынул несчастную, с немного погнутыми зубцами, вилку из многострадального куска хлеба и, осмотрев его с обеих сторон, пожал плечами, и запихнул в рот.
Сидящие у окна за своим столом три мастера, те, кому хватило сил сутра встать на завтрак, с беспокойством наблюдали за этой парой. В монастыре было правило – разнимать драки послушников считалось необходимым, но ни в коем случае нельзя лезть в ссору двух монахов, однако когда Амит стал шипеть, пусть этот настрой и был в нем всего мгновение, все трое мастеров напряглись, готовые в любой момент вскочить, чтобы разнять их. У этих двоих слишком долгая история взаимных обменов переломами.
О том, что эти двое живут в одной келье, знал каждый обитатель монастыря, а старшие из них, их ровесники, и те, что на год-два младше, помнили те времена, когда не проходило и недели, чтобы эти двое не подрались. Причины их ссор были самые разные: ни для кого, кроме самого Стижиана, не было секретом, что Амит его недолюбливает. Тем не менее, не единожды случалось и так, что инициатором драки был сам Стижиан, которого сосед мог вывести из себя буквально парой слов.
Мастера Тео Ветру, Риотто Нитес и Млинес Бессмертная вздохнули спокойно, когда два монаха продолжили мирно беседовать. Риотто, седовласый старец с крепким и плотным, как скала, телом, принимал пищу так, будто бы он находился не в монастырской столовой, а на званном ужине при королевском дворе. Ему это очень нравилось, и хотя это выглядело более, чем глупо. Все жители монастыря, а особенно
