кровью и свинцом.
Отец был мёртвым.
Нет ни одной родной души
Теперь на свете.
И волчий вой в ночной тиши
Разрезал ветер.
Зачем он горный перевал
Шагами мерил?
Он задыхался, но бежал.
Бежал и верил,
Что он почувствует опять
Знакомый запах,
И его будут обнимать
Родные лапы.
Через сугробы и пургу,
Судьбой укрытый,
Он добежал – отец в снегу
Лежит убитый.
И он один в лесной глуши.
И дует ветер.
И ни одной родной души –
На белом свете.
II
Снег, словно маг и чародей,
Скрывал деревья,
И грели пальцы егерей
Курки и цевья.
Под шкуры загнанных волков
Вонзались пули,
Обломки выбитых клыков
В снегу тонули.
Двумя глазницами чернел
Конец двустволки,
И в груду мёртвых серых тел
Ложились волки.
Сперва упала его мать,
Ища дробину
В боку зубами. Но достать
Успели в спину.
И кровь ударила струёй,
Как из фонтана –
В спине волчицы молодой
Дымилась рана.
На ноги старшие его
Зря уповали.
Из ружей всех до одного
Поубивали.
III
Через огонь кусок свинца
Из жерла вышел,
И вопль надорванный отца
Щенок услышал.
Стволы плевались вновь и вновь.
И в полумраке
По следу, чуя волчью кровь,
Пошли собаки.
От них убежище найти –
В стогу иголку.
И не получится уйти
От смерти волку.
Пока ему хватало сил,
Он не сдавался,
Он от щенка их уводил
И огрызался.
Замёрз озлобленный оскал.
Застыла холка.
Он обессилел и упал.
Убили волка.
От снега ветви на весу
К земле клонились.
И хлопья снежные в лесу
На труп ложились.
IV
Надеждой в маленьких глазах
Луна блеснула,
И лапка серая отца,
В плечо толкнула.
Но, как и все, отец в снегу
Лежит убитый.
И шкура серая в боку
Свинцом пробита.
Протяжный вой в лесной глуши
Разрезал ветер.
Нет
