при нём духи и косметику, он же интересовался у меня особенностями женского белья.
Первый алкоголь, первые влюблённости и разбитый коленки, первое настоящее горе смерти его матери… и вот нет его самого.
На меня словно упала бетонная плита.
Бездумность и механичность. Неловкие движения.
Я не могла больше соприкасаться с миром – он оказался непрочным, и мне страшно было вступать в любой контакт с реальностью. А смотреть на радостных и счастливых людей было совершенно невыносимо – днём я спала, а ночью… а ночью я стала подрабатывать уборщицей в гипермаркетах.
Снова делила продукты: как в детстве, с Киром.
Когда родители уезжали и нам как-то нужно было жить самим, мы делили продукты на количество дней, клали дневной рацион в банку, и подписывали её. Доставали только одну в день – и делили на шесть. По два завтрака-обеда-ужина: ему и мне.
Мы всегда боялись съесть много всего сразу, не дождавшись из командировки родителей, и потом голодать. Поэтому – всё заранее делили.
Попросить у соседей помощи – в случае чего – нам не приходило даже в голову. Для всех мы были просто детьми – рано повзрослевшими, да, чего уж тут – но совершенно обычными. Все офицерские городки жили так.
Жили и мы.
… теперь же я снова нашла банки, раскладывала по ним свою – крохотную теперь – зарплату и покупала продукты на день.
Мир жил прежней жизнью – и только я словно не жила.
*****
Как просто быть одному в мегаполисе!
Достаточно просто растянуть губы в улыбке, приветствуя соседа – и всё нормально.
Шум машин, светофоры, огни.
И удушающая боль.
И просто-напросто не брать трубку, когда звонит "тмин и кардамон", и на вопросы друзей отвечать: "Всё ок! Сменила работу, устаю. Да, конечно встретимся как-нибудь! Обязательно! Спасибо!". "Да-да, конечно… спасибо! Непременно как-нибудь!". "Да ну что ты… просто не могу… ты пойми…"
… и захлопывать за собой, закрывать на шпингалет, лбом вжиматься в стену и сползать вниз.
Я никогда раньше как-то не думала, что мир может в одночасье померкнуть. Просто перестать существовать. Остановиться.
Для меня всегда чередой шли времена – за зимой наступала весна, за чёрной полосой всегда приходила белая, за самыми тяжкими разочарованиями я снова обретала смыслы. Сейчас же… словно полярная ночь накрыла меня своим куполом и всё остановилось.
Неправда, что время лечит.
Время помогает выбрать приемлемую линию поведения, чтобы окружающие не цеплялись с вопросами. Помогает набраться опыта функционирования в замкнутом болевом пространстве.
Часы. Дни. Недели. Месяцы.
Первозданность вспарывающей боли не проходила.
Не притуплялась ни на минуточку.
Кратковременное забытьё в первых солнечных лучах, полудрема пару часов. Желание и мечты поскорее как-то
