же, представленный в произведениях писателей, воевавших на сталинградской земле, в этом плане весьма богат и поучителен.
Не могу не напомнить о том, какие чувства одолевали Виктора Некрасова в одно из последних посещений того полка, в котором он воевал в Сталинграде. Уж его-то не отнесешь к так называемым „ангажированным“ писателям или литераторам от политики. Но и он, восхищаясь и новейшей техникой, и знаниями солдат, задумался, глядя на молодежь: „…А знаете ли вы, как воевали ваши отцы и деды (теперь уже, конечно, только прадеды. – В.С.), ваши старшие братья? Знаете ли вы, что в Сталинграде было время, когда в державших оборону частях каждая лопата ценилась на вес золота, а о киркомотыгах и говорить нечего? Знаете ли вы, что в батальонах у нас бывало по тридцать, а то и по двадцать человек? Что командир четвертой роты нашего полка, Вася Конаков, вместе со своим старшиной в течение трех дней держал оборону целой роты? А когда старшина уходил на берег за обедом – то и один. Разложит автоматы по брустверу, а по флангам – два легких пулемета Дегтярева и бегает от одного к другому, создает иллюзию полноценной роты.
Знаете ли вы обо всем этом? Нет, не знаете. Кто должен вам об этом рассказать? Ветераны полка? Где их сейчас найдешь? Писатели и художники – вот кто должен вам рассказать о ваших отцах и братьях, о том, как они воевали в труднейшее время своей боевой жизни“[5].
Хочется надеяться, что статьи, публикуемые в книге, в какой-то мере восполняют и решение той проблемы, на какую намекал Виктор Некрасов.
На войне сражались бок о бок, проливая кровь, русские и татары, украинцы и казахи, белорусы и азербайджанцы, поэтому в книге отсутствуют сегодняшние политико-географические реалии, заставляющие ныне делить некогда единую литературу народов СССР на русскую и так называемую литературу ближнего Зарубежья. Пусть хоть писатели, которые когда-то творили единый литературный процесс, останутся во фронтовой истории рядом. Это не политический анархизм, а дань благодарности людям, делавшим большое – исторической важности! – дело.
А чтобы не ущемлять авторских самолюбий, очерки о писателях публикуются в алфавитном порядке.
Как было…
(Михаил Алексеев)
У человеческой памяти долгая и цепкая жизнь. временами она, память, как бы дремлет, и тогда можно подумать, что прошлое забыто, стерлось навсегда, но достаточно какого-нибудь даже самого незначительного толчка, как все вдруг оживает и в твоем сердце и перед твоими глазами: картины минувшего встанут во всей их вещной непосредственности, в их изначальной неповторимости.
1
А было так.
До того, как оказаться на берегах Волги, младший лейтенант Михаил Алексеев, которому еще и в голову не приходило, что он станет летописцем Сталинградской битвы, уже успел, как говорится, понюхать пороху,
