А в них, этих «голых руках» были сотни наполненных бомбами самолетов и танковая армада.
Началась кровавая мясорубка. «Впереди, – описывает этот бой Михаил Алексеев в романе «Мой Сталинград», – там, где находились стрелковые роты, теперь беспорядочно рассыпавшиеся по всей балке, творилось ужасное: многие пехотинцы были расстреляны в упор из танковых пулеметов и раздавлены гусеницами. Основная масса немецких танков главный свой удар наносила по нашим передовым подразделениям, чтобы, очевидно, отрезать путь для идущих вслед за ними, с которыми можно расправиться во вторую очередь. Теперь уже не могу сказать с полной определенностью, понял ли я в том аду замысел немцев или сработал инстинкт самосохранения жизни (скорее всего последнее), но я решил резко повернуть вправо и повести роту наискосок вверх, туда, где только что промчались вражеские танки и теперь терзали нашу дивизию внизу, далеко впереди, там, где наносили бомбовые удары «юнкерсы» и поливали свинцовым огнем своих пулеметов «фоккеры». Я скомандовал, чтобы вся минометная рота остановилась и изменила направление, двинулась вслед за мною вправо и вверх…
Мы уже поднялись достаточно высоко, удивившись тому, что нас никто не преследует. Отсюда, сверху, хорошо было видно, как немецкие танки давили вместе с оружием наших бойцов, видели мы и танкистов, которые, высунувшись из люков, размахивали руками – рукава их были засучены до локтей, что подчеркивало уверенность врага в собственной неуязвимости и делало его особенно нахальным. И все-таки уже несколько танков горело, а потом, на наших глазах, загорелись еще три. Но в грохоте разрывающихся бомб, в трескотне пулеметов и автоматов мы не могли различить голоса наших пушек. Потом мы узнали, что на тот момент во всей дивизии оказалась одна батарея, которая не растерялась и приняла бой с вражескими танками. То была батарея младшего лейтенанта Николая Савченко».
Она вела неравный бой в течение восьми часов, уничтожив двенадцать танков. Но это была единственная батарея в 77-м артиллерийском полку, которая полностью сохранила материальную часть.
Маневр алексеевской роты, казалось, сулил ей благополучный исход. Но ей не удалось остаться незамеченной. От общей массы орудующих на дне балки танков отделилась немецкая танкетка, устремившаяся за «беглецами». Расстояние между жизнью и смертью стремительно сокращалось. Когда до танкетки оставалось несколько десятков шагов, политрука опередил минометчик Николай Сараев. Об остальном – из фронтового блокнота будущего писателя: «Не скрою, худая мысль на мгновение промелькнула в голове: «Не в плен ли?»
Из люка высунулась голова немца:
– Рус, сдавайс… капут!
Подойдя вплотную к Сараеву, танк остановился. Видимо, немец был уверен, что русский солдат и офицер сдадутся в плен. Он еще раз крикнул:
– Рус зольдат, официрен, сдавайсь!..
Николай в секунду отстегнул противотанковую гранату и метнул ее прямо в люк танка. Огромной
