последних пяти месяцах пребывания М. Алексеева на сталинградской земле сведения в его фронтовой тетради крайне скудны. В ней всего двадцать четыре записи, зачастую одно-двухстрочные. «С 25 ноября 1942 года до 3 января 1943 года, – констатировал сам писатель в «Литературной газете» (1985.№ 1(5015), 1 января), – ничего не записывал в свою Сталинградскую тетрадь. Было ли недосуг, сменялись ли постоянно наши боевые позиции, а вместе с ними и мои должности (после командира минометной роты он был секретарем комсомольского бюро полка, заместителем командира артиллерийской батареи по политчасти. – В С), но факт остается фактом: запись возобновилась лишь 3 января, то есть в самом начале нового года». Но документальная канва фронтовой жизни М. Алексеева сохранена в романе «Мой Сталинград».
Хутор Елхи – новый рубеж минометной роты – находился в непосредственной близости от города, что, само собою разумеется, не предвещало легкой жизни, если вспомнить сталинский приказ номер 227. Необходимость стоять насмерть закрепил и приказ командующего 64-й армией генерал-лейтенанта Шумилова, изданный в день, когда остатки 29-й дивизии, пополненной местными необученными новобранцами и всеми, кто, как говорится, мог встать под ружье, объявились под Елхами: «В течение ночи на 2 сентября вывести войска на заранее подготовленные рубежи Песчанка, Елхи, Ивановка, остановить наступление противника и уничтожить его живую силу и боевую технику, прочно удерживать этот рубеж, не допускать прорыва противника к Волге и Сталинграду.
Разъяснить всем частям и подразделениям, довести до каждого командира и бойца, что указанный рубеж является линией, дальше которой противник не может быть допущен ни в коем случае. Отступать некуда. За нами Волга и Родина. Лучше славная смерть, чем позор отхода».
Задачу поставил генерал грандиозную: уничтожить живую силу и боевую технику противника. Но не сказал – чем…
А пока противник продолжал резвиться. В указанную в шумиловском приказе ночь ораву голодных, неподготовленных и неуправляемых людей, именуемых пополнением, бросивших свои позиции и устроивших галдеж возле походных кухонь, засекла немецкая артиллерийская инструментальная разведка, и шестиствольные минометы, ударившие из всех стволов, исправно сделали свое дело. Из 170 человек, которые должны были пополнить ряды оборонявших Елхи, осталось не более десятка. Писатель до сих пор удивляется, почему немцы после тех залпов не поднялись в ночную атаку: «Худо было бы нам, защитникам Сталинграда».
Хутор Елхи в течение сентябрьских дней (да и позднее – вплоть до наступления советских войск) то и дело переходил из рук в руки. Когда пятого сентября при поддержке «катюш» и штурмовиков Ил-2 дивизия овладела хутором, бойцы увидели ужасную картину: колодец до самого верху был забит трупами наших военнопленных.
Вот почему со второго сентября по первое октября политруку Алексееву было не до фронтовой тетради. О многих эпизодах и участниках кровопролиных боев за это неприметное местечко он потом расскажет в очерках,
