Академии наук. Дело было во время обеденного перерыва, когда я пробегал мимо его столика, где он восседал с его женой и важным иностранным гостем – издателем одного научного журнала в Германии. Гость передвигался на костылях с помощью своей жены: как мне сказали, до того как заняться книгопечатанием, он был шахтером, и его завалило в шахте. Жена академика, не говорящая ни на английском, ни на немецком, попросила передать гостю, что они приглашают их на рыбалку на яхте. На что немка сообщила, что они «против рыбалки, так как это убийство ради развлечения, что у них около дома в Германии есть прудик, где плавают золотые рыбки – и они ими любуются». Но супруга Ильичева не унималась и сообщила, что они скоро собираются в Германию, и она просит разрешения поудить рыбу в их пруду. Шутка явно не удалась, и немец, помрачнев, сказал с шахтерской прямотой: «Лучше не приезжайте!». Культурный шок, не правда ли?
Мой первый рейс – уже как ученого, а не как студента, состоялся в 1975 году с одним из двух моих будущих руководителей из Всесоюзного института рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО) – Борисом Георгиевичем Ивановым на борту бортового тральщика английской постройки под названием «Пеламида» (фото 8). Рейс проходил в западной части Берингова моря (позже перешли в Охотское), где мы делали донную траловую съемку – изучали распределение углохвостой и северной креветок, крабов и брюхоногих моллюсков – трубачей. Углохвостая креветка у мыса Наварин и у Корякского побережья образовывала плотные скопления – уловы достигали 10 тонн на получасовое траление! Но ее численность изменялась довольно сильно, и в дальнейшем я защитил по ней свою диссертацию, пытаясь понять ее миграции, питание, роль в экосистеме Берингова моря, и т. п. Рейс мне запомнился заходом в бухту Провидения, купанием в Охотском море при температуре +2–4 градуса, а также ночным «пробиванием» сквозь паковые льды, благо что корпус судна был клепаным и очень прочным! Потом было еще много экспедиций, как рядовым ученым, так и начальником рейса, о чем я и постараюсь поведать моему читателю, если еще не утомил его до смерти!
В 1978 году на борту научно-поискового судна (НПС) «Профессор Дерюгин» мы наводили на скопления креветок большие траулеры, работающие в этом районе. Благодаря этому было выловлено около 11 тыс. тонн углохвостой креветки, из которых, правда, 9 тыс. тонн протухли в трюмах судов-рефрижераторов, так как не был выдержан температурный режим. Руководил экспедицией Николай Алексеев, о котором речь ниже. Ловили помногу, выполняли план и морозили нежную креветку целиком так называемой «соломой», второпях. Из-за этого кое-кто из руководителей Дальрыбы получил «по шапке», но этим дело и ограничилось. На борту «Дерюгина» же у нас были технологи, которые пытались приспособить машинки для шелушения криля (мелкого антарктического рачка) для креветки. Это им не удалось, зато они разработали так называемые эжекторы, которые отрывали головогрудь (так называется – сорри) от хвоста креветки. И уже эти хвосты шли в заморозку,
