фоне мокрыми разводами. Посреди круга стояла покосившаяся изба, на верхушке которой красовался купол с перевёрнутым крестом. Входная дверь была покрыта изумительной резьбой с библейскими мотивами, но висела на одной петле и казалось вот-вот отвалится, взметая в и без того тяжёлый воздух облако пыли.
Луна красовалась своим кругом прямо за куполом, словно даря ему нимб. Она была красного оттенка с бледно-жёлтыми потёками.
Я знаю, что это сон.
Я знаю…
Но кажущаяся реальность происходящего смывает все мои надежды очнуться в своей кровати. Я постоянно ощущал на груди объятия, мешающие дышать, но при этом ничьих рук на моём теле не было… кроме моих, туго обхватывающих меня в районе нижних рёбер.
Трясясь от холода, я булькающими шагами на босую ногу приближался к деревянному строению, покрытому мхом почти полностью. Изо рта шёл пар, сливаясь со зловонной атмосферой вокруг. Я поскальзывался на влажной грязи и пару раз упал на колени, полностью измарав свои ладони бардовой глиной. Вытереть её об рубаху не получалось – она пристала намертво.
Мои волосы прилипли ко лбу и кололись. В глазах резало, как от перцового баллончика, а на губах постоянный вкус железа напоминал мне вкус крови.
Изба сначала казалась мне совсем маленькой, но когда я приблизился, то обнаружил, что её огромная скатная крыша застилает всё небо, и даже луна смогла спрятаться за её могучей спиной. Я попытался открыть массивную трухлявую дверь одной рукой, но она нисколько не поддалась, лишь скрипнула одной целой, но ржавой насквозь, петлёй, издав пронзительное эхо, прокатившееся по пространству вокруг меня. Я упёрся обеими руками и ногами заскользил по мокрой земле, но мне удалось, тихо рыча через закрытый рот, отворить эту преграду.
Внутри пахло сыростью так, что мой нос моментально съёжился и зачесался. Всё тело покрылось холодным конденсатом. Внутри стоял жуткий холод. Мои стопы начало колоть. Пальцы ног стали прилипать к деревянному полу с огромными занозами, так что я поспешил двинуться вперёд, к странному алтарю прямо передо мной. В ноги впивались деревянные иглы и кололи холодом, но я смог добраться до ковра у самой кафедры, упав на него коленями, от чего одно из них громко хрустнуло.
Я поднял шею, туго поддающуюся движениям, и разглядел распятого на кресте Иисуса, только вместо того, чтобы повернуть голову влево и вниз, он смотрел прямо на меня глазами цвета окислившейся меди. Я издал жалкий выдох и попятился назад, почти упав спиной на твёрдый ковёр.
Очнись.
Я шлёпал себя по щекам и ощущал жгучую боль, но это не помогало выйти из этого кошмара. Я был уверен, что стены вокруг стискивали меня в ловушку, пытаясь раздавить и окончить мою жизнь мучительнейшей смертью. Но как бы они ни скрипели, на самом деле они оставались на своём месте, как и я, будто прикованный к этому клочку ковра, посреди скрипящего дощатого озера. Впереди засвистел ветер. Пыль по ту
