в присутствии магистра, от пары брошенных фраз и горячих взглядов, я пока не могла свободно обсуждать за столом.
Даже не думала, что сестры сделают свои выводы по поводу моего отсутствия – в общем-то, правильные. И что теперь говорить?
Мы еле высидели положенное время, предписанное приличиями – точнее, сестры еле высидели, и тут же потащили меня в сад.
– Рассказывай! – безапелляционно сказала Гвендолен, уперев руки в бока.
– Что рассказывать? О том, как я по твоей милости рисковала репутацией и честью? – бездумно проводя пальцем по гладкой коре еще зеленого деревца, я беззлобно и уверенно улыбалась. Откуда только во мне взялась дерзость так отвечать всегда более бойкой сестре?
– Ты не выглядишь недовольной, – нашлась Гвен, – так как все прошло? Расскажи! Ты уже отдала ему свою невинность?
– Гвендолен! – старшая Гвер шлепнула младшую по руке, но ее глаза тоже горели, и я видела – она тоже втайне ждет обстоятельного рассказа.
Гвервил относилась к той категории девиц, что читают любовные романы под одеялом и не признаются в этом даже под пытками. Я хорошо знала, что это так.
– Нет, не отдала, – о том, что произошло нечто очень к этому близкое, решила умолчать, – мы разговаривали.
– Еще скажи, что у прялки вместе сидели, – Гвен чуть обиженно подняла подбородок, – но ведь целовались же? Да? Как это было?
Вопросы сыпались, как валуны во время камнепада, а я замерла, понимая, что нет. Он меня не целовал, ни разу. Щедро одаривал ласками тело – оно тотчас сладко отозвалось воспоминаниями, но не касался губ даже невинно. Но, может, у магов до свадьбы так не принято? Да, скорее всего!
– Ой! – положение спасла Гвервил, показывая куда-то вперед.
– Боги услышали наши молитвы на празднике урожая, не иначе… – Гвен упала на колени, беззвучно шепча молитву. А я наконец увидела, что заметили сестры.
Дерево. Почерневшее и покореженное вишневое дерево, давно не дающее плодов, которое матушка приказала выкорчевать, но слуги увильнули от обязанностей под шум праздника урожая…
Сейчас оно цвело. Вздымало ветви к небу, шелестело молодой листвой. Я подошла ближе – запах ни с чем не спутать. Этот весенний аромат… осенью.
– Чудо! – Гвен озвучила общую мысль, – надо рассказать матушке с батюшкой!
Чудо. Только откуда? Очередной дивный подарок магистра? Или…
– Вы идите, – махнула сестрам, – я побуду тут.
Некое потайное чувство подсказывало, что вишню оживила моя способность. И теперь я зарывалась лицом в мягкие лепестки, обнимала чуть шершавый ствол и чувствовала странное единение с этим деревом. Ощущение счастья стало еще больше, выпуская наружу крылья. Кажется, еще немного, и я воспарю.
– Этни, девочка…
Старая Бекума приковыляла, опираясь на сучковатую клюку.
– Нянюшка!
Я бросилась к одному из самых дорогих людей. Бекума была нашей нянькой много лет, пока мы с сестрами не
