одеяний.
– То ли раньше наряды были слишком яркими, то ли она изменилась – подумал дядюшка и поймал себя на том, что ждёт, когда взметнутся, словно крылышки бабочки, её длинные тёмные ресницы, и он снова увидит пронзительно-трагический взгляд её чуть раскосых прозрачных глазах. – Словно раненая птица! Чарльз не дурак, что ухватил её тогда, хотя она птица не его полета. Эшли тоже понять можно, но куда ему до Батлера. А ведь встретилась бы мне лет… эдак назад, то и я, пожалуй, не устоял бы.
Скарлетт даже не заметила его интереса к себе, и очень удивилась бы, подскажи ей кто, что одним взмахом ресниц она привлекла на свою сторону очень значимое в «старой гвардии» лицо.
– Видишь ли, детка, предусмотреть сейчас, во что выльются эти события, трудно, думаю, нас ждут нелегкие времена. И в этих условиях у меня есть хорошее предложение, не знаю, конечно, как к этому отнесется мистер Батлер.
«Крылышки» вспорхнули на мгновение и опустились, прикрыв затуманенный влагой взгляд. Дядя Генри не придал ему никакого значения.
– Позволь познакомить тебя с одним человеком. Он англичанин, хочет открыть гостиницу, что на родине, конечно, было бы предосудительно для аристократа по крови, но здесь его никто не знает. Задумка у него хорошая – создать комфортабельный отель, ориентированный на людей солидных, семейных, состоятельных, респектабельных или хотя бы желающих такими казаться. Их в Атланте теперь немало, город активно заселяется, и одного отеля «Нейшнл» недостаточно.
Скарлетт, торгуя лесом, была хорошо осведомлена о постоянном росте населения в городе, но пока не поняла, при чем тут она.
– Гостиничное дело хлопотное, но прибыльное. Мистер Телфорд, так зовут англичанина, обошел лучшие отели, присмотрелся к постояльцам, и когда стал подыскивать подходящее помещение, обратил внимание на ваш дом. Четырехэтажный кирпичный особняк в стиле шале как нельзя лучше отвечал его замыслу.
– Еще бы, зря, что ли я старалась, одни подрядчики чего мне стоили, – думала Скарлетт про себя.
Ей было лестно, что нашелся человек, который оценил её усилия. Но с другой стороны, она почувствовала себя оскорбленной, что ее дом кто-то смеет находить подходящим для отеля.
– Вот уж Батлер посмеялся бы надо мной от души.
Но здравый смысл возобладал над обидой, и она согласилась встретиться с англичанином, пригласив их с дядей Генри к ужину.
Уходя, уже в дверях она столкнулась с дедушкой Мерриуэзером, вежливо поприветствовала его и ушла. Тот отвесил ей почтительный поклон и долго смотрел вслед.
– Ты когда-нибудь, Генри, гладил перышки такой вот птахи? Какова, а-а? – мечтательно крякнул старик, – Какие деньжищи огребала бы у Красотки! А то сидит в лавке, как будто показать нечего.
Дедушка Мерриуэзер после войны стал очень шаловливым.
– Попридержи, язык, красавчик, – одернул его адвокат, – она ведь моя родственница.
Мистер Гамильтон не уступал приятелю в ершистости и находчивости.
