Власть в России, Ваше Высочество никогда не несла вины ни перед Отечеством, ни перед Богом. Творила, что хотела. Что есть, то есть. Флот же, мало того, что на дно с Вашей помощью весь ушел, так еще Вами же и основательно обворован. Недостача выше 30 миллионов рублей. Это только по Морскому министерству. Цена пяти броненосцев, не менее. Двух миллионов не досчитались в Красном Кресте! А полмиллиона, что украдено из кассы взаимопомощи, куда матросики по копеечке складывают, на инвалидность? Это же в какие ворота?!
– И тут ты появился как Страшный Суд?
– Никак нет, Ваше Высочество! Суд творит господь. И по божьей воле вы выбрали именно шампанское. Из трех бутылок отравлена ядом была только «Вдова Клико». И Вы ее благополучно употребили.
– Ты знал, каналья, что я выберу шампанское!
– Все мы, слуги Господа, должны ему в делах его способствовать. Через сутки Вы отойдете в мир иной. Тихо, спокойно. И не пытайтесь промывать желудок. Вы пили натощак и яд уже достаточно впитался. Не омрачайте последних часов пребывания на бренной земле. И не смешите публику. Сплетне о том, что Колчак Великого князя шампанским отравил, полиция не поверит, мы ведь уже не в России, как Вы изволили заметить. А народ, если об этом узнает, то легенды обо мне слагать начнет. Уж больно он Вас не любит, Ваше Высочество. К чему Вам позор и насмешки перед тем, как Вы присоединитесь к большинству?
– К какому еще большинству?
– Покойников, Ваше Высочество, как ни считай, завсегда больше получается, чем живущих. Поэтому англичане говорят не «умер», а «присоединился к большинству».
Колчак подхватил в руки пустую бутылку из-под шампанского, заткнул ее пробкой, открыл окно и выбросил навстречу проходящему поезду. Затем взял пустой фужер князя и отправил его туда же. Посуда громким стремительно уходящим назад звоном известила о своей кончине.
– И не пробуйте кричать, проводник отправился заказывать Вам кулебяку.
– Какую еще кулебяку?
– Праздничную, с красной рыбой, рисом и луком. Должен же был я чем-то его озадачить?
Князь, поникнув головой тихо сидел на диване.
– Все ты врешь, Колчак! Был бы яд, я бы уже почувствовал. Но шутка твоя дурацкая даром тебе не пройдет! За балерину свою решил сквитаться? Так я ее уже три года, как не трогал, твою Красавину. От своей-то Балетты и то устал.
– Оставим в покое честь слабых женщин, Ваше Высочество. Позвольте быть выше этого. Разрешите отбыть?
– Пошел вон, скотина! Все настроение испоганил! Ты не достоин эполет, Колчак! Ты звания офицерского не достоин! Ты Отечеству присягал! То же мне – отравитель! – зашелся в истерике генерал-адмирал.
– Отечество и Вы, Ваше высочество, это не совсем одно и то же. А свой самый главный бой за Отечество я, пожалуй, принял именно сейчас. Иногда одного негодяя на тот свет отправить сложнее, чем целый флот потопить. Руки дрожат. Все-таки власть для русского человека – вещь сакральная. Но больно уж морда у этой власти не хороша. Богопротивна и мерзопакостна.
