время уже – отправляться пора. Сопровождающие нас офицеры суетятся, глядя то на часы, то в телефон, то на табло. Электрички на пути нет.
– Э! – Чувствую в плечо. И оказываюсь в тисках Игоря.
– А где Сашка?.. – хриплю.
– Поднимается, ёпт.
– А Кудрявый?..
– Дома спит. – Игорь, наконец, выпускает меня.
– Как обычно. – Оправляю на себе форму.
Подбегает лучезарный Саня.
– Димон! – кричит он, выхватывая телефон из кармана. – Давай сюда!
Друзья обнимают с обеих сторон, Саня вытягивает руку с телефоном и запечатляет момент.
Уезжаю из осени – в зиму. Грузовой Урал скачет по замёрзшим кочкам, везёт с вокзала – уже не родного – в часть. В кузове на лавках трясутся два десятка новобранцев. Офицеры курят, отодвинув шторку. В просвет пытаюсь разглядеть незнакомый город, но там лишь темнота и мелькание жёлтых фонарей.
Заезжаем в ворота. Офицер командует выходить.
Спрыгиваю – под ногами скрипит изморозь.
– Становись, – говорит офицер.
Встаём.
– Майор Кошев, – устало представляется он. – Ко мне обращаться – товарищ майор. Налево, шагом марш.
Заводят в казарму, поднимают на второй этаж. Кошев стучит в металлическую дверь, единственную на лестничном пролёте. Никто не отзывается. Тогда нажимает на кнопку звонка. Дверь, лязгнув, приоткрывается. Кошев толкает её и заходит.
– Товарищ майор! – орёт кто-то изнутри. – Учебная рота в составе тридцати двух!..
– Принимай новых, – говорит Кошев.
Заходим в дверь. Майор кивает низенькому нерусскому солдату (то ли офицеру, то ли сержанту, не разобрать), говорит:
– Командуй.
– Становись на малом проходе! – орёт низенький. – Спиной к оружейной комнате! Сумки на пол! Раскрыть!
Повинуемся.
– На пол перед собой всё выложить! Несессеры с собой!
Когда сумки оказываются пусты, низенький достаёт телефон, фотографирует и зовёт какого-то каптёра. Прибегает лысый солдатик в одном нательном белье. Выслушав команду, начинает сортировать наши вещи по принадлежности.
– Готовиться ко сну! Напра-во!
Поворачиваемся. И только тогда вижу: в сумраке казармы на табуретах напротив телевизора ряд за рядом в светло-зелёных нателках, с ухмылками на одинаковых рожах сидят бритые пацаны.
– Во, деды, – шепчет мне в затылок Зубов.
– Шаго-ом – марш!!!
Деды оказываются такими же салагами, как и мы, но приехавшими на два дня раньше. Утром помогают нам заправить шконки, рассказывают, кто офицер, кто прапорщик, кто сержант, как следует себя вести, как к кому обращаться, где ходить, где не ходить и так далее.
– Становись в две шеренги! – орёт низенький нерусский, он же прапорщик, он же старшина.
Встаём.
– Первая шеренга – три шага вперёд шагом
