наверное, старинной работы, письменным столом. В кресле рядом с ним сидела женщина в очках в роговой оправе, абсолютно не изящно закинув толстоватую ногу за ногу.
– Ну, наконец-то, устали ждать. Снимай обувь и, давай, проходи сюда, ко мне, времени в обрез, Петр Семенович на очереди, голубчик.
– Э-э-э, – с козлиными нотками издала я вместо приветствия, но все же разулась, поставила туфли и приблизилась к ней.
– Так, так, – она поднялась и прошла к одному из шкафов, открыла его и ловкими движениями выудила папку средней пухлости, а после прошествовала на прежнее место, опустилась в кресло и внимательно посмотрела на меня поверх старомодных очков.
– Да ты садись, вон там (она махнула рукой в направлении одной из стен) стоит пуфик, бери и садись. Щас мы тебя оформим, и пойдешь отдыхать.
– А-а-а, так это больница?! – предположила я. – А то я уже подумала, что все, ну это, ну, конец, а это…нет…
– Это не больница, – грубо оборвала женщина. – Ты же прочитала вывеску над калиткой. Я сама писала, чтобы всем было понятно, куда они попали.
– Э-э, – жалобно блеяла я.
Мне стало очень жутко от такого заявления, однако куда именно попала, я еще не поняла.
– Ну-ну, ничего. Посмотрим лучше, что на тебя прислали.
И она взялась за изучение принесенной папки.
Автор смогла прочитать название сего документа: «Роза… 5сентября 1981 г. – 12 октября 2008 г… считать человеком (меленько так написано)». Хорошо, хоть человеком, и на том спасибо!
– Да, кстати, почему ты вся в навозе, пахнет, прямо скажу, не очень? – отрываясь от чтения и смотря на мою юбку, спросила она.
– Э-э-э, – начала было я, но через секунду напрягла свои бараньи мозги и сказала вполне разборчиво. – Там «бомбы», коровьи, наверное, все поле в них, ну я и вляпалась, а помыться негде, поэтому и руки даже в г…
– Ясно, опять мясокомбинатовских коров прогнали по нашей территории, пора пастухов менять – объяснила она. – Ну, а кроссовки-то, на кой ляд, не свои надела, размерчик, чай, большеват?
– Я думала, это мне. Специально. А то ведь каблук у меня, о-го-го какой высокий, а кругом, сами знаете, не асфальт.
– Она думала, – фыркнула женщина. – Теперь Петр Семенович, который за тобой, идет босиком, мучается. Бедный, только что во сне умер, старенький он, да и трещина у него в заднем проходе. Ну да ладно, а то я совсем отвлеклась, – и она вновь уставилась в папку и зашуршала листами.
Не найдя логической цепочки (с медицинской точки зрения) между трещиной в указанном выше месте и прогулкой босиком в теплый день, я стала рассматривать новую знакомую.
Это была женщина лет сорока, очень плотная и достаточно высокая, с лицом породистой лошади и изумительным металлическим оскалом, вспыхивающим золотым светом. Одета же она была в абсолютно не шедший ей костюм зеленого цвета, и уж никак
