ткани. Антикварная мебель разбита на куски, обломанные концы почернели и обуглились, как от огня. Лишь одно кресло, половина стола и высокий изукрашенный кувшин, необъяснимо целый посреди заваленного мусором пола, избегли всеобщего разрушения.
В центре этих драгоценных руин стоял весьма смущенный юноша болезненного вида. Когда Глокта показался в дверях и стал пробираться через обломки, он поднял голову и нервно пробежал языком по губам: ему было явно не по себе.
«Есть ли на свете человек, более похожий на мошенника?»
– Э‐э… доброе утро…
Пальцы юноши нервно теребили мантию – громоздкую хламиду, вышитую мистическими символами.
«И разве не очевидно, что ему в такой одежде неудобно? Если это ученик волшебника, то я – император Гуркхула!»
– Я Глокта, из инквизиции его величества. Меня послали расследовать это… прискорбное дело. Я ожидал увидеть кого-то постарше.
– Ах да, простите! Мое имя Малахус Ки, – забормотал молодой человек. – Я ученик великого Байяза, первого из магов, мастера высокого искусства, наделенного…
«На колени! На колени передо мной! Я могучий император Гуркхула!»
– Малахус Ки? – грубо оборвал его Глокта. – Ты что, из Старой империи?
– Ну да. – Лицо юноши немного просветлело при этом вопросе. – А разве вы знаете мою…
– Нет. Совсем не знаю.
Бледное лицо вновь померкло.
– Прошлой ночью ты находился здесь?
– Ну да. Я спал в соседней комнате. Боюсь, я толком ничего не видел…
Глокта воззрился на него пристальным немигающим взглядом, пытаясь понять, что он собой представляет. Ученик кашлянул и уставился в пол, словно прикидывал, с чего начать уборку.
«Неужели вот такое создание могло заставить архилектора нервничать? Убогий актеришка. Держится как мелкий жулик».
– Однако хоть кто-то что-нибудь видел?
– Да, э‐э… Мастер Девятипалый, я полагаю…
– Девятипалый?
– Да, он наш спутник, северянин. – Юноша опять просиял. – Он знаменитый воин, боец, принц своего…
– Ты из Старой империи. Он с Севера. Какая у вас разношерстная компания!
– О, да, ха-ха-ха! Действительно, можно сказать…
– Где сейчас мастер Девятипалый?
– Он, кажется, еще спит. Ну-у… Я, конечно, мог бы его разбудить…
– Да, не сделаешь ли одолжение? – Глокта постучал тростью об пол. – Взбираться сюда для меня высоковато, и я предпочел бы, чтобы мне не пришлось повторять это позже.
– О, конечно… простите!
Юноша поспешно кинулся к одной из дверей, и Глокта отвернулся, делая вид, будто рассматривает зияющую дыру в стене. На самом деле он корчил мучительные гримасы и кусал губы, чтобы не завыть, как больной ребенок. Он ухватился свободной рукой за образовавшийся каменный выступ и стиснул его изо всех сил.
Когда
