сухая ветка. Лишь ценой огромного усилия он скрывал свои мучения. Сейчас инквизитор отдал бы все на свете за то, чтобы рухнуть в единственное неповрежденное кресло и кричать от боли вволю.
«Но я должен стоять и обмениваться бессмысленными словами с этими шарлатанами».
– Не могли бы вы объяснить мне, что здесь произошло?
Девятипалый пожал плечами.
– Ночью я захотел отлить. Вышел и увидел, что в комнате кто-то есть.
Разговаривал он весьма свободно, даже если содержание речей было не вполне приличным.
– Вы видели, кто был этот «кто-то»?
– Нет. Здесь была женщина – вот все, что я увидел.
Он задвигал плечами, явно испытывая неловкость.
– Женщина, вот как? – «История с каждой секундой становится все более нелепой». – Может быть, что-то еще? Не удастся ли нам сузить поле нашего расследования немного больше, чем до половины населения земли?
– Было холодно. Очень холодно.
– Холодно?
«Ну разумеется, почему бы нет? Хотя стояла одна из самых жарких ночей в году».
Глокта долго смотрел северянину в лицо, и тот отвечал на его взгляд. Спокойные, глубоко посаженные темно-синие глаза.
«Нет, он не идиот. Может быть, он и кажется человекоподобной обезьяной, но разговаривает как разумный человек. Он думает, прежде чем говорить, и говорит не больше, чем требуется. Опасный человек».
– Что за дела у вас в нашем городе, мастер Девятипалый?
– Я пришел вместе с Байязом. Если вы хотите знать о его делах, можете спросить у него. Я, честно говоря, о них ничего не знаю.
– Так, значит, он вам платит?
– Нет.
– Вы последовали за ним из преданности?
– Не совсем.
– Но вы его слуга?
– Нет, вовсе нет. – Северянин неторопливо поскреб щетину на подбородке. – Вообще-то я не знаю, кто я.
«Большой безобразный лгун – вот кто ты. Но как это доказать?»
Глокта махнул тростью, указывая на разоренную комнату:
– Каким образом вашему ночному гостю удалось причинить столько разрушений?
– Это сделал Байяз.
– Байяз? Но как?
– Он называет это искусством.
– Искусством?
– Низшая магия необузданна и рискованна, – затянул ученик высокопарным речитативом, словно то, что он говорил, было ужасно важным, – ибо она исходит с Другой стороны, а черпать силу из нижнего мира чревато опасностью. Маг укрощает магию знанием, и так творит высокое искусство, но подобно кузнецу или…
– Другая сторона? – резко переспросил Глокта, прервав поток бессмыслицы, изливавшийся из уст юного дурака. – Нижний мир? Ад, ты хочешь сказать? Магия? Вы обучены какой-нибудь магии, мастер Девятипалый?
– Я? Нет! – Северянин засмеялся. Немного подумал и добавил, словно это только сейчас пришло
