Он поднял торжественно руку, как это положено при присяге, и негромко, но чётко пообещал:
– Небом, Землёю и морем, всеми богами Эллады я клянусь, что не изменю Медее, что исполню обещание, ей данное: не изгонять Медею из Афин и не выдавать её врагам, как бы они не угрожали. Если же не исполню я этой клятвы, да будет моя участь равной участи безбожников.
Бездонные карие глаза Медеи просияли. Она поймала десницу царя Эгея, когда он опускал её, легко прикоснулась губами к тыльной стороне кисти и прошептала:
– Благодарю тебя, прекраснодушный властитель. У тебя будут дети, родится сын – и даже не один. До встречи, мой царь!
Стройная фигурка колхидской царевны уже растворилась в толпе праздных коринфян, пришедших на набережную поглазеть на корабли из далёких италийских колоний, а царь Эгей всё стоял возле скамьи, дул тихонько на место поцелуя Медеи, горящее огнём, и удивлялся себе: в зрелых уже летах и совершить такую благоглупость?
Он продолжил путешествие, погружённый в мечты о загадочной Медее. Поэтому вовсе не удивительно, что скромные прелести невинной царевны Эфры, внешне выглядевшей как обычная греческая девушка, как и обстоятельства соития с нею, не произвели на него особого впечатления.
Что же касается трезенской царевны, то она вовсе выбросила царя Эгея из головы, потому что мечтала о новой встрече со своим божественным возлюбленным, Посейдоном. У неё прекратились ежемесячные неприятности, и она соображала, как наилучшим образом сообщить любимому и богу, что он станет отцом. На помощь ей пришла богиня Афина, посоветовавшая отправиться на остров Сферос и там совершить погребальные возлияния на могиле Сфайра, возницы её деда царя Пелопса. Эфра перебрела через мелководье на остров, почтила память героя, однако напрасно трое суток ожидала свидания с Посейдоном. Бог, наверное, был сильно занят другими своими женами и любовницами, да и делами тоже. Тем не мене Эфра заложила на Сферосе храм Афины Апатурии и переименовала остров на Гиера, то есть «священный».
Тем временем до Афин доходили жуткие слухи о содеянном Медеей в Коринфе. Будто бы, когда Ясон ради царевны Главки покинул Медею, а царь Креонт приказал её изгнать, колхидская царевна, изъявляя полную покорность, уговорила Креонта оставить её детей в Коринфе при отце. Потом она детьми передала Главке свой роскошный, почти невесомый пеплос как свадебный подарок. Увы, предварительно злобная волшебница обработала одеяние ядовитыми травами. Стоило довольной подарком Главке закутаться в пеплос, как он вспыхнул на ней. Так сгорела соперница Медеи, а с нею и её обидчик царь Креонт, попытавшийся сорвать с дочери пылающие одежды. Изменщик Ясон спасся. Он полагал, что хорошо знает, чего может ожидать от своей первой жены, ему и в голову не пришло тушить несостоявшуюся невесту и тестя. Однако и бессовестный Ясон недооценил Медею и был сокрушён последним её ударом: она собственноручно зарезала своих детей от него, мальчиков Мермера и Фарета. После чего, разумеется, убийца улетела на крылатой колеснице, запряжённой драконами.
Первое
