Потом покосилась на солнце, прикусила губу и, наскоро поклонившись, пошла каменистой тропинкой в сторону залива.
– Ты куда это навострилась? – негромко спросил её отец.
Она тотчас остановилась, повернулась к царям и пояснила, что идёт погулять на берег моря. Нужна будет, ищите справа на пляже бухты Погон, напротив пристани. Напряглась, готовая убежать, если отец не разрешит.
Они переглянулись, и царь Эгей сказал:
– Да пусть уж пройдётся, Питфей. Она у тебя теперь взрослая.
Царь Питфей поглядел на него как-то странно, однако молча кивнул. Эфра повернулась и побежала, сама не понимая, зачем. Она бежала, пока не скрылась за первым домом бывшей Гипереи. Вскоре тропинка пошла петлять редколесьем, огибая скалы. Деревья и травы радовали царевну своей весенней зеленью, но её огорчало, что к концу лета вся эта роскошь выгорит под безжалостным солнцем Арголиды. Эфра жалела, что не прихватила с собой рабыню с зонтиком или хотя бы шляпу-зонтик, но не захотела возиться, перематывая гиматий, чтобы прикрыть голову. Ночью по ней вроде как тяжкую колесницу боевые кони промчали, утром всё тело болело, но по пути ломота утихла.
А вот и залив. Воды его сверкнули ей навстречу ослепительно, а потом и в своём сине-зелёном обличье приветствовали царевну. Она огляделась: пристань пуста, поблизости никого. Эфра разделась и с визгом несколько раз окунулась в ещё прохладные по-весеннему морские волны. Выбралась на полосу сухого песка, расстелила одежды, улеглась навзничь и быстро согрелась. Её потянуло в сон – но почти сразу же разбудил прибой, омывающий ей ноги: из прохладных его барашки вдруг стали приятно тёплыми. Эфра приподняла голову и открыла глаза – к берегу быстро приближался, сияя не хуже солнца, великий бог Посейдон на квадриге из морских коней.
У Эфры сердце забилось чаще, она хотела было прикрыться, но не смогла пошевелить ни руками, ни ногами. Тем временем Посейдон воткнул своё длинное копьё с трезубцем на конце в песок, мановением руки отпустил гиппокампов и встал на мелководье, чтобы Эфра смогла им полюбоваться. О, морской бог был восхитителен! Его голубые глаза, прекрасные, как у девушки, источали приязнь, лицо, обычно гневное, разгладилось в доброй улыбке. Борода его красиво подстрижена, тонкие усики подбриты, длинные волосы тщательно вымыты, завиты в косички, а надо лбом уложены в сложную причёску – и всё это для неё, Эфры! Не успела она разглядеть узоры на его лазурных одеждах, как они будто испепелились, и Посейдон предстал перед царевной во всём своём телесном великолепии. Ни капли жира не было под его свежей кожей, все члены налиты мощью и соразмерны. Огромный мужчина, он выглядел изящным, будто терракотовая статуэтка.
Бог легко наклонился, поднял с песка Эфру, готовую уже потерять сознание от восхищения, и взял её на руки, словно ребёнка. Знакомый, да, да, тот самый голос прошептал: «Мы опекаем Трезен совместно, я и сестра моя Афина, и я не жалею для его царей и их потомства своих милостей. Я утешу тебя, Эфра, любовь моя, и ты родишь сына от меня, бога Посейдона». Морской
