Родителей Ясона он заставил покончить с собой, при этом мать моего мужа Амфинома бросилась на меч у царского очага, а Промаха, брата Ясона, приказал убить. Нам бы тоже не поздоровилось, хоть мы и привезли Золотое руно, как обещал ему Ясон. Что ж, пришлось мне распустить слух, что я жрица Персефоны, вашей владычицы преисподней, и умею омолаживать стариков.
– А ты и вправду умеешь? – усмехнулся он.
– И даже несколькими способами, – ослепительно улыбнулась она в ответ, – один из них весьма приятен. Но тогда мне нужно было обвести вокруг пальца глупых гусынь, незамужних дочерей Пелия. Им очень хотелось превратить в юношу своего старенького отца.
– И зачем бы это?
– Я не задавалась тогда такими вопросами… Возможно, дурочки надеялись, что молодой и деятельный царь Пелий быстрее выдаст их замуж. В большой тайне, ночью, при свете факелов, я показала им, как происходит волшебное превращение. Привела старого козла, разрубила его на части, сварила их в котле… Ну, и воняла же требуха того козла, пока булькала вместе с обрывками смрадной шкуры! А потом я сумела вынуть из кипятка блеющего козлёнка. Целеньким и живым!
– Думаю, что днём тебе труднее было бы совершить это чудо, – ухмыльнулся царь Эгей. Он чувствовал себя в ударе.
– Не ожидай, царь, что я, известная волшебница, начну вдруг сама изобличать себя в обмане… Во всяком случае, три дурёхи убили своего отца, предварительно договорившись, что каждая нанесёт ему смертельный удар ножом и что каждая примет участие в разрезании тела. Страшно вымазались при этом в крови, потому что не догадались раздеться донага перед неизбежно кровавым деянием… Потом долго варили расчленённого отца в том же самом котле, где булькала похлёбка из козла. Поняв, что обмануты, решили было всей шайкой повеситься, но Ясон отговорил сестёр. До сих пор не пойму, с чего бы это вдруг. Ведь он человек жестокий, а с замужеством каждой сестры из рук его уходил бы хороший кусок царства Пелия, а мы тогда ещё надеялись, что трон достанется Ясону, герою плавания на «Арго». Однако жители Иолка, сами далеко не образцы прадедовской добродетели, до того возмутились этой плохо пахнущей историей, что вооружились против нас, и нам с Ясоном пришлось, не солоно хлебавши, бежать сюда.
– Я слышал, будто твой дед Гелиос предоставил вам для бегства крылатую колесницу, запряжённую драконами… Это правда?
– А я слышала, что ты потомок богини Геи и бога Гефеста, это правда? – и она открыла свои безукоризненно белые зубы в улыбке, на сей раз скорее грустной. – Однако жаль мне, что ты наотрез отказываешься впустить меня в свою страну и дать мне приют, несчастной изгнаннице. Ведь я пообещала бы тебе, что будешь иметь детей, есть у меня верное средство. Мы с тобой могли бы прямо поехать в Афины, не заезжая в Трезен. Я и оракул растолкую тебе с лёгкостью.
И вдруг услышал царь Эгей свой собственный голос, говорящий такое, о чём он мгновение тому назад и подумать не мог:
– Откуда ты взяла, Медея, что я наотрез отказываюсь предоставить
