мужчин из рода Бакстонов. Женщин же хоронили вокруг бермы.
Вся семья собралась наверху, созерцая недавно выгравированное в самом низу имя Филипа Александра Бакстона.
Хотя нет, не вся, отметила про себя Виктория. Не хватало Пруденс.
Перед выходом из особняка Виктория шепотом обратила внимание Ровены на этот факт, но в ответ получила убийственный взгляд. Ровена не хотела раскачивать лодку; она боялась выпасть и утонуть.
А вот Виктория не боялась.
Она то и дело поеживалась и переминалась, чтобы согреться. Сестры с кузиной отказались от поездки в карете и отправились к склепу пешком. Они предусмотрительно закутались в вязаные шарфы и надели твидовые платья и удобные туфли, но холод пронизывал, и Виктории не терпелось, чтобы викарий перестал наконец вещать и перешел к делу. Но тот все говорил и говорил, хотя в его речи не было ни малейшего смысла. Вчера за обедом Виктория усвоила урок – лучше помалкивать.
Разговорами отца не вернешь.
В основании стены белели принесенные кем-то лилии-звездочеты, и Виктория подалась к Ровене:
– Ему же не нравились Lilium orientalis, он любил Scilla nutans.
Она старалась говорить шепотом, однако тетя Шарлотта шикнула на нее, а викарий выдержал паузу.
– А куда деться, если это правда, – упрямо пробормотала Виктория.
Желая отвлечься, она рассматривала старую каменную часовню, сплошь заросшую английским плющом. Hedera helix, сказала она себе. Каштаны, разросшиеся на задворках, скрыли старый сад, а многие витражные окна были разбиты. Вид часовни вполне отвечал настроению девушки: одиночество, пустота и холод.
Со вздохом она повернулась к викарию и заметила, как что-то метнулось в окне. Она присмотрелась, но ничего не увидела. Что это было? Лицо? Животное? По спине пробежали мурашки. Может быть, призрак?
Виктория выбранила себя за разыгравшееся воображение и сосредоточилась на службе. Викарий наконец замолчал, и люди зашевелились. Гроб подняли и чинно понесли по узкой тропинке, ведущей от памятной стены на вершине к склепу по другую сторону бермы.
Сердцебиение Виктории участилось под впечатлением бесповоротности происходившего.
Папа!
Она вдруг поняла, что не вынесет удара железной двери, которая навсегда отрежет отца от солнечного света, и повернулась к роще по другую сторону часовни.
– Увидимся дома, – бросила она через плечо.
– Виктория, подожди! – окликнула Ровена.
Но девушка уже спешно спускалась по склону холма.
Ей хотелось бежать, но она понимала, что со своими легкими далеко не уйдет, и ограничилась быстрым шагом, молясь, чтобы никто не последовал вдогонку.
В роще она ощутила себя в безопасности. Виктория автоматически взялась перечислять роды и семейства деревьев в осеннем убранстве, мимо которых шла. Береза белая, Betula pendula; береза пушистая, Betula pubescens; яблоня дикая, Malus sylvestris; вяз горный, Ulmus glabra.
Названия были знакомы ей благодаря
