По крайней мере, она не видела причин думать иначе. Наличие столь значимой марионетки пьянило красавицу. Она питала иллюзии, но Луис разубеждать ее не спешил.
Впервые за долгие годы Гальярдо ощутил острое желание обладать не сокровищем, а человеком – инопланетянкой, неподвластной и недоступной всемогущему хитрецу. С юных лет избалованная деньгами, Айелет в них не нуждалась, как, впрочем, и в любви, которая никогда не посещала ее порога. Она была проклята: бессердечность, во имя свободы духа. Одинокая и ядовитая роза, ведомая собственным горем. Роза, что предпочла увянуть по собственной прихоти.
Айелет нашла Луиса в час, когда собственное сердце подвело его. Холодный прибор, не пропускавший в себя никаких чувств, сломался, позволив ослабленному Гальярдо вновь ощутить себя старшеклассником, тайно влюбленным в собственную учительницу. Возможно, это был знак судьбы – новые начинания, вопреки его прежним правилам. Или жажда интриг и любовных страстей в обществе женщины, замыслов которой даже он не сумел разгадать. Луис Гальярдо вновь вспоминал снежную каталонскую зиму, укрывшись от внешнего мира десятками штор.
Мадрид, отель Риц – роскошный ночлег для более чем обеспеченного путника. Луис не привык отказывать себе в чем-либо, особенно в присутствии госпожи Скаат. Правда, ее глаза не засверкали голодным блеском при виде шикарных апартаментов в центре столицы, и намерение произвести впечатление на Айелет провалилось. Луис снял для нее соседний номер, тайно надеясь, что он ей, возможно, и не понадобится, но ожидаемо заблуждался. Айелет Скаат не нуждалась в мужской кампании, по крайней мере по ночам. Ее главной целью было пробраться в дом отца – солидный особняк в квартале Эль Визо района Чамартин. Дочь фармацевтического короля не верила, что у них без труда получится туда забраться. Луис же только ухмылялся, предвкушая очередной вызов его талантам.
По дороге в Мадрид Айелет поставила условие: не торопиться в выполнении цели, ведь время было единственной ценностью, которой она могла делиться с ним. Луис не спорил. Он понимал, что ей, должно быть, страшно вернуться в дом, где бродили призраки ее прошлого. Она тянула время, становясь нерешительной и нервной.
– Я должна сделать это. Нечасто мне приходилось участвовать в кражах со взломом. К тому же, кто знает, что мы обнаружим, – говорила Скаат, хмуря брови и прикусывая нижнюю губу, становясь похожей на встревоженного птенца.
– Ты не крадешь, а берешь свое, что в этом плохого? – ответил Луис, понимая, что, узнай Скаат-старший о пропаже Ван Гога, предел его «радости» бы был неизмерим.
Их первый вечер в Мадриде протекал монотонно и заурядно. Айелет сидела у себя в номере, и одному богу известно, чем занималась, а Луис скучал на кровати, сжимая в руках полупустой бокал коньяка. Ему казалось, что на данном этапе в приключении, пожалуй, слишком мало событий, и на такой фильм он ни за что не купил бы билета. Время от времени он поглядывал на часы, словно надеялся, что они загадочным образом ускорятся
