перевьючивать. Ветры дули с бешеной силой сразу во всех направлениях, так что невозможно было поддерживать лагерные костры. День уходил за днём, а перевал оставался для них недостижим.
У всех были отморожены пальцы, началось кровотечение из носа. Время шло в непрекращающемся кошмаре. Люди не могли спать из-за грома снежных лавин, воющих порывов ветра, и больше всего из-за жалобного рёва мулов. К концу второй недели Паркер, убедившись в невозможности «взять» в этом месте горы, решил спуститься на пятьдесят миль ниже по Рио-дель-Норте до перевала Волчий Ручей. К тому времени, когда партия Паркера достигла подножия Волчьего Ручья у ней уже не оставалось ни одного мула и почти ничего из продовольствия. Белые слабели с каждым днём. Даже на ровных участках пути они проделывали не более пяти миль в день. Каждое утро Чарли и Мануэль продолжали уходить вперёд, протаптывая тропу, чтобы облегчить путь остальным. Несмотря на это они начали терять людей. Первым отстал шестидесятилетний Израэль Свэн. Через пару дней Чарли не досчитался Хэмпфри, потом Томаса Миллера – его постоянно мучил ревматизм, а ведь им приходилось все время ночевать в снегу. Затем настала очередь Джорджа Нуна – он был самым молодым в партии, совсем мальчишка….
– Все мы очень страдали от голода, но Паркер и Шэннон Белл держались лучше остальных: никогда бы не подумал, что белые могут быть такими выносливыми, – в голосе Чарли Бизоньей Шкуры звучало искреннее удивление,
Так их осталось четверо… Пробиваться дольше вперёд означало идти навстречу неминуемой гибели. Ближайшим обитаемым местом был Саммитвилл – от него их отделяло двадцать миль горных склонов и ущелий. Там было их спасение. Чарли ушёл собирать дрова – внезапно он услышал крик Мануэля и выстрел. Поспешив назад, он увидел рядом с мёртвым другом Паркера и Белла. Они двинулись ему навстречу, сжимая в руках оружие.
– Я понял, что они убили Мануэля и то же самое собираются сделать со мной. Мне ничего не оставалось, как попытаться уйти от них. Они стреляли мне в спину, но промахнулись. Не знаю, что с ними приключилось? Должно быть духи гор лишили их разума, – заключил Чарли Бизонья Шкура.
Установившаяся тишина долгое время не прерывалась ни единым звуком. Мрачная история властно напомнила людям о том, что покинув привычный обжитый мир, они пришли в дикий край, малейшая оплошность в котором могла привести к роковой развязке.
– Помолитесь о них, преподобный отец, – сказал Адамс священнику. – Я уверен, что души несчастных нуждаются в этом.
Зa дверью послышались тяжёлые шаги, царапающие пол примёрзшими к подошвам кусочками льда. В ярком свете у входа остановился запорошенный снегом человек.
Пришелец скинул рукавицы, поднёс ко рту руки, согревая их дыханием. Его прищуренные глаза окинули цепким взглядом присутствующих. Вздрогнув, Чарли Бизонья Шкура сбросил с плеч одеяло, посмотрел на висящее на стене ружье. В тот момент, когда глаза пришельца остановились на нем, индеец с необычайным проворством метнулся к ружью. Однако, прежде, чем ему
