он так ясно представил себе его случайную встречу с Артемис. Оба были смущены и пытались это скрыть. Ему хотелось прижать её к себе. Но было непонятно, как она на это отреагирует. Красивая, стройная женщина, стоявшая перед ним, была когда–то его возлюбленной. Он чувствовал себя странно.
– Ты вернулась в Афины? – спросил он. – Будешь работать здесь?
– Да нет! – ответила она, улыбаясь. – Здесь, к сожалению, для меня места нет.
– А если бы нашлось, ты бы осталась? – спросил он.
Она не ответила. Но то, что когда–то так раздражало его в ней, сейчас вызывало понимание. Но вместе с пониманием, открылась сердечная рана.
Он закрыл глаза, и тут прошлое снова накрыло его.
– То прошлое, которое уже второе десятилетие казалось мне навсегда закрытой главой, – пытался объяснить Нестор Алексису.
Тот слушал с участием. Как он понимал Нестора! Они удобно устроились в салоне первого класса. Под ними плыли густые облака, покрывавшие всю землю. Будто отделяя прошлое от будущего.
Нестор попытался отогнать образ, преследующий его уже второй день. Образ, который причинял одновременно и радость и боль. Напрасно! Внутренний взор уже рисовал родной средиземноморский пейзаж. Пейзаж Тиноса. Золотистые террасы. Каменные ограды… А всё существо заполнили родные с детства запахи трилистника и спелых гранатов
Артемис! Её мнение разительно отличалось от его собственного, хотя Нестор считал себя глубоко думающим человеком. Что же говорить о тиносцах?! Эти простые люди смотрели на Артемис в немом изумлении. Она отличалась от всех своими взглядами да и всем своим видом.
Особенно тяжко приходилось с нею тем людям, которые очень хотели считать себя образованными, хотя вовсе не были таковыми. И никто никогда не задумывался над её настоящей сущностью.
Нестора тогда тоже шокировали её рассуждения.
– Ты производишь впечатление самой большой фантазёрки в мире, – часто говорил он Артемис.
– Возможно, – спокойно отвечала она.
– Иногда мне кажется, что ты специально говоришь людям исключительно то, что им совершенно непонятно и даже приводит их в ужас.
– Не понимаю, почему самые обыкновенные мысли могут приводить людей в ужас. Неужели никого, кроме меня, не интересуют вопросы нашего существования? Мне, например, всё на свете кажется чрезвычайно интересным.
– Настолько интересным, что ты готова пугать простых людей своими гипотезами, например, о происхождении слов?
– Почему бы им не подумать над этим вместе со мной?
– А ты не предполагаешь, что людям совсем не интересно то, что приводит тебя в восторг?
– Нет, я считаю, что человек обязан соответствовать честолюбивому заявлению о том, что человек – звучит гордо. Если хочешь гордиться собой, то будь добр соответствовать.
– Но если все будут думать, кто будет работать? Думаю, тебе следует пересмотреть свои претензии к человечеству.
– Я очень сожалею, Нестор, но я не могу!
