ли. Зачем она вернулась через сорок семь лет?
Георгиос стряхивает наваждение. Он снова смотрит фотографии обломков, которые Джан прислал со своего битбота. Робот-наблюдатель означает, что смертница в трамвае действовала не в одиночку. Одиночки обычно неудачники, которым нужны свидетели их славы. Они постят в социальных сетях пространные проповеди об отчужденности, прежде чем взять ружье и пойти в школу, торговый центр или правительственное учреждение. Смертники, которые себя взрывают, женщины или мужчины, доносят обличительные речи, касающиеся социальной несправедливости, превращений и обещаний рая. За спиной отчаявшейся обезглавленной женщины стоит какая-то структура.
У каждой из многочисленных террористических организаций в Турции свой почерк. Курды любят театральность. Им нужно привлечь всеобщее внимание к себе как к нации. Серые волки, националисты, выступающие против ЕЭС, видят себя в романтическом свете младотурков[56] и любят одиночные убийства и стрельбу на улицах. В трамвае № 119 произошла классическая исламистская смерть во имя веры. Это жестокость преданной домашней собаки, которая звереет и разрывает ребенка, жестокость соседки, которая закалывает мужа, или неожиданное самоубийство коллеги. Невидимые силы давят годами, искажая жизни и отношения. Организация, стоящая за взрывом на Неджатибей, – скорее всего ячейка из трех-четырех человек с нелепым названием – захотела бы зафиксировать момент жертвоприношения. Ваххабитские сайты полны взрывов и мученических смертей с доморощенной графикой и героической музыкой. Зачем же рисковать этой информацией в погоне за бигботом мальчишки? Зачем прерывать сигнал? Зачем выслеживать до дома? И правда, что-то странное. Странность – это зернышко порядка в бурлении хаоса. Странность – это информация.
От обрывочных несвязных образов у Георгиоса болят глаза. Он ищет визуального успокоения, глядя на белые стены.
Дверной звонок звонит так громко и внезапно, что звук вонзается прямо в сердце. На пороге какой-то человек. Сердце Георгиоса громко стучит в груди. Они нашли его, они пришли за ним. Они все знают. Они у двери. Сердце трепещет, не в силах приземлиться. Подумай логически. Убийцы не стали бы звонить в дверь. Просто убили бы его тихонько, задушили бы, как оттоманского принца.
Звонок звучит снова. Посетитель смотрит в камеру.
– Георгиос Ферентину? – Хорошо поставленный интеллигентный голос. Они обычно такие. Фанатизм – порок среднего класса. Приличный костюм, чистая рубашка, аккуратно завязанный галстук. – Меня зовут Хайдар Бекдир. – Георгиос отклоняется от экрана. Смарт-бумага не дает возможности его увидеть, но человек на пороге хмурится, словно смотрит прямо в комнату. Раздается третий звонок. – Господин Ферентину, мне очень нужно поговорить с вами.
Он прижимает ладонь к двери. Компьютер считывает удостоверение личности.
Политическое движение в Османской империи, которое пыталось провести либеральные реформы и создать конституционное государственное устройство.
