лениво и безучастно подкрадывались тучи, тут же, откуда ни возьмись, подбегал дождик, подхватываемый усиливающимся ветром, и всё это словно разбухая как на дрожжах, обращалось к ночи в полноценное, качественное, мощное ураганное светопреставление. Никто и не разбирал какая там у него категория – пятая или девятнадцатая!
О силе урагана я судила на следующее утро, направляясь в школу, которую, заметьте, никто и не думал закрывать по случаю разрушительной непогоды. Будто шагнув в утопический фильм, я разглядывала повреждения и разрушения: выдранные с жилами деревья, сложенные в трубочку колоссальные металлические листы с крыш, куски фанер от неопределённых объектов и всё то удивительное содержимое развороченных публичных мусорных контейнеров. В воздухе ощущение истощённой обесиленности и в то же время, – полного облегчения природы.
Но эти осенние суровые и бедственные ураганные ночи – одно из самых нежных впечатлений в узелке воспоминаний моего детства и о них-то я и хотела Вам рассказать, чем и объяснить причину по которой я никуда не эвакуировалась…
В детстве я спала на зелёном кресле, который раскладывался в длину, становясь на коротенькие деревянные ножки, да так низко, что я почти лежала на половом паласе. Частенько в этот диван залезали клопы, перебегающие к нам от соседей-алкашей и мама травила их каким-то едким ядом, которым она смазывала деревянные в нём рейки и, который она получила от соседки, работающей на химическом комбинате. У меня эта горечь до сих пор стоит во рту, но именно вдыхая эту вонь, мне частенько приходилось так засыпать.
Сама комнатка была – махонькая, поэтому, чтобы дойти от двери к окну мимо, тем не менее, многочисленной мебели, с божественной помощью туда запёханой – стола, книжного и бельевого шкафов, пианино и кресла – приходилось прокладывать путь бочком, поворачиваясь то влево то вправо, слегка подпрыгивая, пританцовывая и нередко выдавая потужные стоны, пытаясь протиснуться. К подоконнику, можно было только подойти либо усевшись в кресло коленями и уперевшись на его спинку грудью и руками, либо – его отодвинув, протолкнувшись между ним и шкафом.
На моей памяти, ураганы нападали на нас именно в ночное время.
И вот вообразите, Нассер: лежу я на своём узеньком диванчике, глубокой ночью, под тёплым ватным одеялом, вдыхаю аромат удушающего клоповного яда и смотрю на потолок, где на фоне прямоугольного отражения окна от электрического света уличного фонаря, страдают от ветра тени веток высокого старого серебряного тополя, который рос как раз напротив нашего дома… Мне и жутко и сладостно от завывания ветра, скрипения стёкол, грохота хлопающих вдалеке и вблизи входных дверей в домах и сараях, от шума разрушающегося и летающего по ночным улицам большого и малого хлама. Душа трепещет от восторга, а по телу пробегает возбуждённая дрожь… я съёживаюсь крепко-накрепко, ещё плотнее укутываясь в одеяло лицом, сожмуриваю глаза, и в упоительном
