перенасыщаю – своей душевной и чувственной феноменальной безбрежностью.
Проблема даже не в этом, а в том, что всё перечисленное, для моих «жертв» – до противности и тошноты – приторно, когда уже «не лезет ни в какие дыры». Всё это – я, конечно, знаю, и зная это – не останавливаюсь, даже и не притормаживаю, а – напротив: ускоряю ход и прибавляю в темпе до Prestissimo, чтобы успеть всё запихать, потому что чувствую, что скоро, вот-вот от меня свалят, а поэтому и увеличиваю дозу до такого объёма и смертельной концентрации, что другой – просто захлёбывается, а я при этом – стою и наблюдаю, с полной готовностью сунуть порцию «добавки», притопать ножкой и закинуть ещё, если, по моему мнению, ему окажется недостаточным.
Вот и спасаются – бегством. Причём, смываются всегда к простенькому, глупенькому, примитивному, самому обыкновенному. Это-то последнее и есть самое обидное. Что дёру дают, это – понятно. Поверите ли? – не осуждаю вовсе. Но зачем после меня – такой какая я есть, – залезать по уши в общественную помойку или дешёвый публичный дом? Словно, после того богатства, которым я их одаривала, они обалдевают и в совершенном чаду, бросаются в амок.
В конце концов.. я остаюсь.. патетически и прозаически… ненужной.
Выброшенной как хламьё.
«Ненужной» …. Немилосерднее для меня уже некуда…
Уж лучше быть преданой, многократно преданой… чем ненужной. А ведь я только там – где я нужна.
«Я тебя больше не люблю» причиняет мне куда меньше боли, чем «Ты мне больше не нужна».
Любовь для меня значит – «Ты мне нужна».
Порой, всё-таки, спрашиваю себя: Господи, ну почему все мгновенно обрывали все нити, гильотинировали всё мною так старательно созданное и так, чтобы больше – ни во веки веков? Что же в этом было такое совершенно невыносимое и невозможное?
Никогда «подожди, не уходи», а всегда только «уходи, я тебя держать не стану.»
И ведь не держали. Ни единого же раза. Хоть кто-нибудь руку протянул. Господи, Боже мой! Окликнул – словом, поворотом! Полу-мыслью!
Нет. Никогда. Ни один.
Я никогда не бросаю людей, Нассер, ни от кого не ухожу, если только они сами не отказались от меня, сделали «ненужной». В этом случае, у меня нет выхода, как только подчиниться их решению и – удалиться, но вот «удаляюсь» я – всегда многословно и красноречиво.
Кое что ещё. У меня есть дар: я не персонализирую подобные события в моей жизни. Человек, который меня бросил, предал, причинил любого рода боль и человек действительный – для меня не имеют друг к другу никакого отношения и никакой связи между ними не существует. Возможно, именно в этом методе и кроется моё повальное всепрощение всем: я не отождествляю их с теми, кто совершил подлые поступки. Мне не надо себя в этом убеждать и не надо работать над тем, чтобы убедить себя: это происходит автоматически. Так функционирует мой мозг. В те редкие моменты, когда он вообще «функционирует».
Что ж,
