обладатель даже и забывает, что у него в ней это проживает.
А тела? Да они мне даже в юности были не нужны, так что ж сейчас-то!
Но, я отвлеклась от фотографии…
В первую же секунду, как я взглянула на неё, меня пронзила необъяснимая, сжимающая грудь, душевная трепещущая боль, от которой, к собственному своему удивлению, – мне вовсе не хотелось избавляться.
Я не знала как реагировать: отчего бы меня, православную, могло настолько взволновать и проникнуть изображение Мусульманина в молитве? Отчего сердце стало биться в совершенно ином, усиленном, взволнованном ритме?
Но ответить на эти вопросы я не могла.
Никогда – ни православный, ни католический, никто другой, молящийся, ещё какой там веры, – не вызывал у меня подобных переживаний. Вернее даже, что они вообще никогда не вызывали у меня особенных чувств и воспринимала я их – молящихся в храмах, – не более как неотъемлемый храмовый атрибут, равно как иконы, кресты, скамейки и прочая утварь.
Признаться честно, мне было несколько неловко от своих ощущений: не то, чтобы было стыдно или совестно, но как-то не по себе. Я ещё раз окунулась в фотографию, свои чувства и тот же, не покидающий меня вопрос: отчего же меня настолько пронзительно трогает эта сцена, наполненная горним гостеприимным таинством?
Я могу с полной уверенностью сказать, что очень много прошло времени, с тех пор как я была в таком возвышенным духовном состоянии. Будто Душа моя наконец, напоилась, высветлилась и зацвела.
Поймите, Нассер… когда я смотрю на фотографии молящихся мужчин-мусульман, моя Душа возвышается, обогащается и очищается… но – только мужчин… Я не могу этого объяснить и, даже, возможно, и не желаю ничего понимать или копаться в причинах… Знаете, как с иностранным языком: пока не изучаешь, слушаешь и чувствуешь его Душой, как начинаешь изучать, немедленно включается в работу мозг: думаешь о переводе, грамматике, синтаксисе… тем самым полностью заглушая и задавливая Душу: ничего не чувствуешь, а только думаешь.
Вот и я: хочу только чувствовать.
Затем… случилось вот что: в какой-то момент, продолжая смотреть на эту фотографию, – мусульманина в молитве, – точно озарение, я с определённой ясностью поняла и, благословенно, с облегчением выдохнув, мысленно подтвердила самой себе: Да, я пришла домой ….
Письмо 20
Нет, нет, нет …. Так дело не пойдёт, Нассер! Это – не входило в наши планы!
Я вовсе не желаю, чтобы Вы неустанно были милым, ласковым, очаровательным и любящим! Это уж совсем никуда не годится!
О чём же я буду жаловаться, терзаться, изводиться? Как причитать? И в чём попрекать?
И – самое важное! – как же мне страдать?!?
Проводить ночи напролёт, заливаясь слезами и публикуя депрессивные цитаты?
Что я буду
