услышать не то, что я ожидал, поэтому и пожалел два пальца.
Я засмотрелся на экран на одной из бетонных свай. На ней была изображена женщина, стоящая в небе. Она тонула в белом цвете, и под ней бежала большая белая надпись:
«Кожаные – за гуманное обращение с животными». Леда Смит – будущее демократии ОШП.
Древняя высушенная женщина несколько улыбалась, потом её лицо становилось серьёзным, и после знакомая улыбка опять повторялась. Леду любили, относились к ней с симпатией, ведь это была практически единственная женщина, которую мы видели за жизнь. Благодаря Леде, мы могли иногда видеть и других женщин по экранам. Иногда по утрам показывали новости, но чаще всего включали музыку, с изображением непонятного места, где множество людей сидело в большом коричневом зале за странными инструментами. А еще Леда выдавала основные элементы своей предвыборной кампании, с которой вполне увязывалась и музыка. Объяснялось это тем, что еда будет более вкусной, если выращивать её на классической музыке. Проверить это нам по понятным причинам не выйдет, но хороший вкус к музыке точно прививает, если верить Леде. Многие вожди стали использовать в своих речах её фразы и наша скучная жизнь несколько разнообразилась.
Глава 7. Истины от неистинных
Меня слегка подтолкнули в спину. Такое можно только вождям или мне придется сейчас же кого-то убить.
Со мной заговорил вождь из 34-го цеха:
– Страшно не потому, что тебя съедят. Это не пугает, по крайней мере, с этим фактом я научился жить. Меня пугает осознание, что всё конечно и бессмысленно. Зачем-то ты рождаешься, в один момент в тебя заходит сознание и живёшь с ним дальше, иногда забывая о нём, и в какой-то момент ты вместе с ним же умираешь. Зачем? Меня беспокоит не лёт долгих дней а их конечность. Я даже не знаю, что страшнее, самое понимание того, что дни пролетят и ты умрешь, или вечная мысль о конце, которая роется в мозгу и не хочет уходить. Получается, что весь свой путь, ты только и думаешь, что о конце пути.
Я бросил беглый взгляд на его руки, пальцы были на месте. Я продолжил с интересом слушать, но пряча заинтересованность глубоко в себе. Видимо он увидел меня прикованного к окошку и легко догадался о моих вопросах к мудрецам.
Он мог ещё долго рассуждать на тему конца дней, он совсем не зря считался одним из главных философов нашей фабрики и очень любил поговорить. В этом он видел большую улыбку судьбы, раз Боги даровали ему такой склад ума, то это было сделано для чего-то особенного, а не просто так. Он искал своё предназначение в длинных и витиеватых мыслях, в бесконечных рассуждениях и поиске смысла жизни. Ближе к старости, поиск смысла жизни, конечно же, успехом не увенчался, и он стал передавать свои знания всем подряд, стараясь успеть оставить свое наследие до смерти. Но его мало кто понимал, а те, кто понимали, знали всё это и без него. Он свято верил, что пока не передаст свои познания другим, то не умрёт. Но, с другой стороны, время поджимало и его
