платили обычные слейвы, те, кто волей случая не был ни среди старших, ни вождей. И их можно было понять, я даже знаю, что спрашивал тот или другой, я читал это по их измученным взглядам. Они хотели знать, будут ли они вождями, или старшими в своих цехах, будут ли они есть вдоволь и смогут ли сбежать отсюда когда-нибудь. Несколько раз мне попадались те, кто согласился и на пять пальцев, чтобы жить вечно. Они бледными тенями сидели, прислонившись к стенам, и с их изуродованных рук прямо на песок обильно стекала кровь. У них уже не было сил держать руку вверх, чтобы как-то остановить кровь из отгрызенных обрубков пальцев. Попавший на куски плоти и костей грязный песок ничуть не смущал умирающих. Другие, не в силах им помочь, оставляли их прямо на полу у стен, где они медленно угасали, бледнея с каждой секундой. На лицах некоторых блуждала полуидиотская улыбка умирающего человека, который всё понял и теперь счастлив. Мудрецы наобещали им вечную жизнь, и теперь они сидели и ждали этой вечной жизни – при этом умирая от потери крови.
Позже появились подвесные краны, сканируя все поверхности. С той стороны, где теперь был я, в обозримом мне пространстве не попадалось умирающих сторонников бессмертия. Все они остались с той стороны стены, совсем не далеко уйдя от закрытого цеха мудрецов. Подвесной кран с жёлтыми лампами завис над нами, и за стену опустились гибкие щупальца манипуляторов, которые рывком подняли нескольких слейвов и быстро вознесли верх. Все глазами провожали их в последний путь. Краны собирали урожай из умирающих.
Над нами быстро пронесся кран с тремя лампочками, и с неба пролилось несколько капель крови. Пять или шесть слейвов унесли к тёмным сводам, они навсегда растаяли во тьме.
34-й вождь буркнул мне:
– Смерть всегда там, где ищут бессмертия.
Я спросил у него:
– Чем пахнет свобода?
34-й вождь нагнулся и поднял с земли тёмно-грязный песок. Он на миг закрыл глаза и провёл песком по всему своему лицу, медленно размазывая грязь. Он тяжело выдохнул и сказал:
– Свобода пахнет дерьмом.
Мой вопрос он расценил, как желание продолжать разговор:
– Уже сейчас, на исходе моей долгой жизни, я все переосмыслил и вижу иначе. Сначала я ругал свою судьбу. Вождь всегда на виду, к нему всегда идут за советом или решать споры. Но не такой жизни я хотел, я хотел прожить тихо и незаметно, просто оставить свои знания другим. А теперь мои знания, воспринимают не потому, что они хороши, а потому что я Вождь. В моем цехе, широко разинув рты, слушают любую мою чушь. Они воспринимают абсолютно всё, как истину. А если не воспринимают, то кто-то из них не просыпается с утра.
Я бросил быстрый взгляд на него. Не угроза ли это?
Но он угадал мои мысли и примирительно поднял руки вверх.
Под тёмными сводами медленно проехал ещё один подвесной кран, видимо, граждане проверяли, нет ли еще умирающих от потери крови. Потом он резко рванул и скрылся где-то вдали.
Мы проводили его взглядом, а 34-й вождь сказал:
– Плохо, что он выжил. Теперь он неприкасаем, за него вступились Боги.
Я молчал, он продолжал:
