блестящей красной помады – бальзама из лавандового меда. Натуральные белокурые волосы – а почему, собственно, натуральные, разве природа белокура? – она долго продувала феном, пока прическа не приняла вид художественного хаоса. В модных журналах такой стиль назывался «дерзким». Джинсы и майка с короткими рукавами были приготовлены два дня назад. Ей хотелось предстать перед Ханнесом в новой щегольской кожаной куртке черного цвета и потрясающих шнурованных полусапожках. При грамотном подборе такие вещи могли выглядеть очень модно, если только не подбирать их на распродажах по поводу закрытия какого-нибудь магазина. «Сногсшибательная», – тихо повторяла она, глядя на свое отражение в зеркале, пока оно не запотело. Ханнес точно обалдеет.
Они договорились вместе пообедать. Этот вечер должен был стать первым настоящим свиданием, проведенным вдвоем. На улице Шварцшпаниерштрассе недавно открылся новый вьетнамский ресторан. Можно подумать, специально для них двоих. Ханнес забронировал столик на восемь часов. Юдит специально пришла на тринадцать минут позже, которые ей, что уж таить, показались самыми длинными минутами. Хорошо еще, что перед рестораном находился зеленый дворик, где можно было присесть. Едва завидев Юдит, Ханнес вскочил из-за стола и замахал руками. Посетители с интересом обернулись, чтобы лицезреть, какое чудо смогло ни с того ни с сего лишить самообладания человека, который только что казался оплотом восточно-медитативного спокойствия.
На сей раз Юдит не испытывала никакого беспокойства. Она рассказывала о своем детстве в ламповом магазине, о путешествии автостопом с братом Али в Камбоджу и об опыте участия в ритуалах вуду с колдунами-знахарями, последователями бразильской макумбы[2], оставившем в душе неизгладимый и неприятный осадок. Юдит быстро ела – три перемены блюд, кока-кола и зеленый чай, – пока влюбленный Ханнес вяло ковырял вилкой в рисе и не сводил с нее взгляда.
Кроме обычных комплиментов, которые она принимала, не выдавая своих чувств ни мимикой, ни движениями, ей льстили теплые поблескивания его глаз, переходившие на ее губы, лишь только она их приоткрывала, чтобы сказать, как всегда, какую-нибудь ерунду. Так могло продолжаться часами.
Однако Ханнес внезапно резким движением взял ее за руку, притянул к себе и обнял своими широченными ладонями, оставив Юдит в странном недоумении. Его взгляд вдруг посерьезнел, глаза буквально горели, чего она раньше за ним не замечала, и произнес необычно весомым тоном, как недавно влюбленные на первом свидании заговорщицки посвящают друг друга в невинные истории из своей жизни: Юдит, ты женщина, которую я ждал все это время. Тебе я готов посвятить всю свою жизнь. Поскольку это не был вопрос, Юдит не нашлась, что ответить. Поэтому она прокомментировала кратко: Ханнес, ты так добр ко мне. Я не понимаю, за что и почему.
Она попыталась высвободить руки и положить их на стол, поближе к чашке чая. Но Ханнес еще не закончил. Особенно крепко он держал ее за четвертый палец. Юдит медленно
Макумба – бразильский вариант колдовской практики вуду, которую правильнее было бы назвать черной магией. Некоторые авторы приписывают макумбе черты религии. Но это неправильно. (
