– по спине, по лицу. Он упал на циновки, слабыми звуками выражая покорность и раскаяние. Кругом разносили вдребезги его дом.
Из мастерской слышался звон бьющегося стекла. Его приборы! Ему никогда не накопить на новые!
– Прошу вас… – Кровь стекала у него по подбородку. – Достойные часовые, прошу вас, вы не понимаете. Этот труд…
Не слушая мольбы, они вытолкнули его в бурю. На Никлайсе была только ночная рубаха. Ноги его подогнулись, и пленника потащили, как мешок с мукой. Несколько ментцев, заработавшихся до ночи, показались из своих жилищ.
– Доктор Рооз, – окликнул один из них, – что случилось?
Никлайс захлебнулся воздухом.
– Кто это? – Его голос потерялся в раскате грома. – Муст, – глухо крикнул он, – Муст, помоги мне, лисоволосый дурень.
Ладонь зажала ему окровавленный рот. Теперь он услышал Сульярда, плачущего где-то в темноте.
– Никлайс!
Он поднял глаза, ожидая увидеть Муста, но в схватку бросилась Паная. Она растолкала часовых и встала над Никлайсом, подобно рыцарю Доблести.
– Если он арестован, – заговорила она, – где приказ от достойного правителя Хайсана?
Никлайс готов был расцеловать ее. Старший распорядитель стоял поодаль, наблюдая, как его часовые разносят дом.
– Вернись к себе, – не глядя, приказал он Панае.
– Ученый доктор Рооз заслуживает почтения. Если вы причините ему вред, великий князь Ментендона об этом узнает.
– У Рыжего князя здесь нет власти.
Паная расправила плечи. Никлайсу оставалось только благоговейно наблюдать, как женщина в ночных одеждах противостоит мужчине в доспехах.
– Ментцы, пока живут здесь, находятся под защитой вседостойного государя, – говорила она. – Что скажет он, услышав, что вы пролили кровь на Орисиме?
На это начальник шагнул к ней.
– Может быть, скажет, что я слишком милостив, – проговорил он глухим от презрения голосом, – потому что этот лжец укрывал в своем доме нарушителя границы.
Паная умолкла, и легко было заметить, как она потрясена.
– Паная, – шепнул ей Никлайс, когда начальник зашагал прочь, – я могу объяснить.
– Никлайс… – выдохнула она. – О Никлайс, ты нарушил Великий эдикт.
В лодыжке у него забилась боль.
– Куда они меня уведут?
Паная бросила опасливый взгляд в сторону оравшего на своих часовых начальника.
– К достойному правителю Хайсана. Они будут проверять тебя на красную болезнь, – зашептала она на ментском. И вдруг напряглась. – Ты к нему прикасался?
Никлайс отчаянно пытался вспомнить.
– Нет, – ответил он, – к обнаженной коже – нет.
– Обязательно скажи им об этом. Поклянись своим Святым, – сказала она. – Если тебя заподозрят в обмане, то всеми средствами постараются добиться истины.
– Пыткой? –
