бы потрясен такой жестокостью, но страны Добродетели, выжимая из пленников правду, применяли и более изощренные средства.
– Сульярд, – попросил Никлайс, – скажи, что ты рассказал допросчикам.
– Одну правду. – Сульярд закашлялся. – Что я приплыл молить их государя о помощи.
– Не о том. О том, как добрался до Орисимы. – Никлайс прижался к решетке. – О второй женщине – первой, которую ты увидел, еще на берегу. Ты о ней говорил?
– Нет.
Никлайсу ужасно хотелось ухватить этого тупицу за глотку. Вместо этого он открыл тыкву-горлянку:
– Попей. – Он просунул сосуд между прутьями. – Та, первая, вместо того чтобы выдать, отвела тебя в квартал театров. Ее преступление привело тебя на Орисиму. Ты наверняка мог бы ее описать: лицо, одежду, что-нибудь. Помоги себе, Сульярд.
Выпачканная кровью рука протянулась к тыкве.
– У нее были длинные темные волосы и шрам на левой скуле. Как рыболовный крючок. – Сульярд стал пить. – По-моему… моего возраста или моложе. В блузе из черного шелка с вышитым голубым драконом.
– Скажи об этом на допросе, – настойчиво посоветовал Никлайс. – Спасай свою жизнь. Помоги им ее разыскать, и над тобой, может быть, смилуются.
– Я умолял их меня выслушать, – как в горячке, забормотал Сульярд. – Говорил, что я от ее величества, что я ее посланник, что мой корабль потерпел крушение. Никто не стал слушать.
– Даже будь ты настоящим посланником – а всякому видно, что это не так, – тебе бы не были здесь рады. – Никлайс оглянулся через плечо. Скоро за ним должны были вернуться часовые. – Теперь слушай внимательно, Сульярд. Правитель мыса Хайсан отсылает меня на время расследования этого дела в столицу. Давай я доставлю твое послание.
На глазах у юнца выступили слезы.
– Ты сделаешь это для меня, доктор Рооз?
– Если ты побольше расскажешь о том, что задумал. Объясни, с чего ты взял, что Сабран нужен союз с Сейки?
Он понятия не имел, сумеет ли сдержать слово, но ему нужно было уяснить, как оказался здесь мальчик. Что они с Трюд затевали.
– Спасибо тебе. – Сульярд дотянулся через решетку, пожал Никлайсу руку. – Спасибо тебе, доктор Рооз. Это рыцарь Верности благословляет меня твоей дружбой.
– Я думаю, – сухо бросил Никлайс.
Он ждал. Сульярд, сжимая ему руку, понизил голос до чуть слышного шепота.
– Мы с Трюд… – начал он. – Мы полагаем, что Безымянный очень скоро проснется. Что не непрерывность рода Беретнет держит его в заключении. Что он в любом случае вернется, потому и зашевелились его слуги. Они отвечают на его зов.
У юнца дрожали губы. Догадку, что Безымянного сдерживает не дом Беретнет, в странах Добродетели назвали бы государственной изменой.
– Что навело вас на эту мысль? – спросил Никлайс. – Какой певец рока вас напугал, мальчик?
– Не певец рока. Книги. Твои книги, доктор Рооз.
– Мои?
– Да.
