сохранила присутствие духа. – Что тебе разбойники сделают в городе? Тут и стража, и твоя охрана не дремлет…
– Они к тем побегут, кто их нанял. Скажут – здесь Андраш Чак.
– И что с того?
Купец будто не заметил ее вопроса. Сказал, тяжело опираясь ладонями о стол:
– Последний раз предлагаю с нами ехать. Я – Андраш Чак из Пожоня. Я слов на szél… ветер… не бросаю. Поможете – озолочу. Помешать мне вздумаете – не обессудьте.
– Да ты пугать нас вздумал, не иначе?
– Nem… Нет… – Загадочный гость из Венгрии неожиданно смутился. – Нет, hоlgy Василиса. Просто я очень хочу, чтобы ты поехала со мной. Таких умных и красивых leány я не встречал. Да еще и боевитых… Стоило покинуть родину и отправиться в дикую варварскую Русь для того, чтобы повстречать тебя…
Василиса выпрямилась, выгнула бровь:
– Тебе не вино ли в голову ударило, почтенный Андраш Чак из Пожоня? – Слово «почтенный» она выделила особо. – Я еду туда, куда хочу. Тогда, когда хочу. С тем, с кем хочу. Ясно тебе, почтенный Андраш Чак из Пожоня?
– Это твое последнее слово, holgy Василиса?
– Последнее.
– Тогда, bocsánatot kér… То есть прощения прошу. Прощай, holgy Василиса. Может, когда свидимся.
Мадьяр развернулся и, не удостоив Никиту и ордынца ни словом, ни поклоном, отправился прочь. Его свита потянулась следом.
– Он такой же купец, как я смердова дочь… – в наступившей тишине проговорила смолянка.
– Знать бы раньше, какой он гад подколодный… – задумчиво отозвался Никита.
– Надо тебе было за него вступаться? – вмешался татарин. – У нас про таких говорят: лицо белое, а сердце черное.
– Я бы себе никогда не простил, когда бы людей бросил в беде… – рассеянно ответил ученик Горазда. – Что ж мне, сравняться с ним, что ли?
– Русский человек даже инородца в беде не бросит, – добавил подошедший Мал. И тронул за рукав Василису. – Темная душа у этого Андраша Чака. Нам теперь настороже быть надо.
– Андраш Чак… – повторила за стариком девушка. – Андраш Чак… Слыхала я про одного Чака. Уж не родич ли?
– Что ж он, совсем дурак, если с тайным поручением едет, а своим именем называется? – удивился Никита. – Неужто придумать ничего нельзя было?
– Ты же видишь – он себя самым умным, самым богатым, самым красивым считает. А мы дикари и схизматики.
– А что такое «варварская?» – спросил Улан. – Почему он Русь так назвал? Обидеть хочет?
– Да он и не хочет, а обидит, – махнула рукой Василиса. – Ладно. Утро вечера мудренее. Спать пора. А утром уж отправимся… Куда ты хотел, Никита?
– На Туров нам надобно…
– Это, значит, через Друцк и Свислач… – рассудительно проговорил смоленский дружинник.
– Да, – кивнул парень. Он хотел добавить: «И Олекса Ратшич то же самое советовал», – но вовремя прикусил язык. Надо меньше болтать, а иначе вся Белая и Черная Русь будет знать, куда он собрался.
Никита
