обгоняя, перескакивая и путаясь, вертелись в голове у деда Максима, пока он латал носки.
Тяжело стало одному огород содержать и за скотиной ходить. Баба нужна в доме. Его супружница, царствие ей небесное, редкой души была женщина, такую уже и не сыщешь. Да уж, теперича не до хорошего. Лишь бы не злая была, нешто придется на калитке фанерку вешать: «Во дворе, мол, злая баба». Срамно! Думы старика прервал зычный голос соседки Дарьи:
– Максим, ты дома али подох уже?
– Живее всех живых! Чего тебе? – высунулся старик в открытое окошко.
– Пошто тихо сидишь? С утра тебя не видать. Не толкешься во дворе-то?
– Потолкалси ужо, пока ты дрыхала дома.
– Я с шести утра на ногах! Напраслину не возводи!
– А я – с пяти утра. Чуешь разницу?
– Старый уже, вот и сон тебя не береть.
– Да ить с какого боку поглядать. Для девок, конешно, староват, а для старух, как ты, я ишо мужшина хошь куды!
– Старый хрен ты, а не мужшина!
– Э-э-э, не скажи! Жениться вот надумал. Хватит в женихах-то ходить. Дарья, пойдешь за меня замуж? Несмотря на твою агрессию, заявление тебе делаю фициальное. Кавалер я ишо тот! За бока пощипать завсегда могу.
– Ухажер нашелся! Бока от живота отличишь ли? Глаза есть, а гляди-то уже нету. Но предложение, конечно, лестное делаешь, надо подумать.
– Долго не думай, другие подберуть.
– Жених ты богатый. Вон девять кур да два поросенка по двору бегають. Одно не уразумею: куда Гриньку-то свово дену?
– А мы его к Нюрке Гороховской толкнем. Баба пожизненно одна кукуеть.
– А чего сам к ей не приткнесси?
– На хрена она мне сдалася? Мы с Нюркой одного дня не уживемси. Покалечим, прости, Господи, друг друга – и проект мой насмарку.
– Ох какой ты! Себя-то жалешь, а Гриньку мово не жалко?
– Дык он у тебя молчун, как поломатый трактор. С любой сладит!
– Сам-то чего ко мне приладиться хочешь?
– Ты баба веселая, с юморком. Хозяйство содержишь справно, себя блюдешь. Пожизненно соседствуем, не видал, чтоб на свово мужика орала, чего про других не скажешь. Очень ценное явление.
– Максима, неужто и всерьез надумал жениться?
– Надоело одному. Иной раз не с кем словом перекинуться.
– Я ж тебе про то давно говорела. Легко ли одному хозяйство содержать? Правильно, женись. Старух одиноких много. Наша кума Нина Ивановна одна томится.
– Не! Боюсь ее! Шибко образованная, на меня не глянет. Мне б кого попроще. Однако имей в виду, можа, чё и подскажешь. Вон твой молчун на горизонте объявился, сюды глядит.
– Обедать пришел. Ладно, пойду я. Ты, Максим, не переживай, бабу тебе подыщем.
– Обнадежила.
Дарья ушла домой, кормить своего
