и сама Ульяна, жена нового председателя, узнала эту выдающуюся новость, от которой у нее тепло разлилось по всему телу, и это тепло так подействовало на нее, что пришлось срочно бежать в нужник, сколоченный из прогнивших досок сразу же за деревянным домиком, в котором они доселе проживали с Василем. Она срочно надела самое лучшее платье, повязала шею платком, завязав узлом на затылке, и побежала поздравлять мужа, забыв убрать горшки и кастрюли с горячей плиты.
Василь Михайлович и сам собирался домой: уже завернул печать в три слоя газетной бумаги, убрал ее во внутренний карман пиджака, а поименную книгу завернул в газету «Комсомольская правда», но в это время в его кабинет ворвалась целая толпа молодых парней в сопровождении горбуна, вооруженного автоматом. Десять молодых ребят были насильно доставлены в сельсовет, якобы для беседы с капитаном. Вошканюк с горбуном обещали им эту встречу под видом того, что капитан хочет пригласить их на работу.
– А иде капитан? – спросил горбун у нового председателя Корнуты. – Тебя, что можно проздравить?
– Можно.
– Ну, готовь сабантуй.
– За этим дело не станет.
– Вот видите, ребята, еще вчера Василь Михайлович был никто, ничто, изнывал от безделья, а сегодня, поглядите – он глава всему селу. Вот уже кухарка и начала править государством, сбываются слова товарища Ленина. Так, где же товарищ капитан? – не унимался горбун.
– Уехал, а куда – секрет.
– А, он в Апшу уехал, зараз вернется. Вы тут не расходитеся, ребята, а я пойду, перекушу немного, – сказал горбун.
– Тогда отпустите нас домой, мы завтра сами придем, – сказал Витя Славский.– Чего мы тут торчать будем? Может, капитан и не вернется сегодня.
– Дудки, – ответил Костяк.– Раз вы здесь, то вам придется ждать капитана, хоч до утра, хотя он скоро вернется.
– Не пудрите нам мозги, – сказал Витя.
– Шо, шо? А ну марш за решетку, – скомандовал Костяк, запихивая Витю в небольшое помещение с железной дверью и зарешеченным окном. – Кто еще хотит?
– Я, я и я, – расхохотались ребята, и в знак солидарности, добровольно входя в КПЗ.
– Вот и хорошо, посидите тут, немного, – обрадовался Костяк, запирая дверь на железный засов.
– Вы что – шутите? Какое вы имеете право закрывать нас здесь? – шумел Витя. – Я жаловаться буду.
– Жалуйтесь, куда хотите, это ваше право: у нас свобода, а я тут постою в качестве часового. Иван Павлович! Дай мне автомат, пока ты не вернешься с обеда, я хочу, чтобы эти пацаны вели себя тихо.
– Миша, не нужно автомат. Я скоро вернусь: перекушу только на скорую руку.
О том, что ребятам заморочили голову, а потом арестовали, каким—то образом, стало известно всему селу, и родители пришли выяснять, в чем дело уже через час – полтора.
– Что натворили наши
