из чашечек кофе, ловко закидывали в красные, хищные рты дольки цветного мармелада. Женщины мне не понравились. Я стояла у входа, не решаясь войти в круг стульев и белых пледов.
– Девочки, знакомьтесь, это Алиса, пятый и последний член нашей группы. Теперь мы в сборе и мы можем приступать.
Я догадалась: сеансы платные. Пока я нахожусь в клинике, с меня не возьмут и гроша, а потом, как только я запутаюсь в сетях психотерапии, как только я подсяду на Светлану как на сладостную иглу с героином – буду платить. Понять это два дня назад мне было не суждено. Возможно, я не понимала бы этого и сейчас, если бы не звонок Толика. Он, как грубая пощечина, отрезвил меня. Но, пока еще не смея спорить со Светланой, я кивнула, нехотя улыбнулась и села на один из двух пустых стульев. Рядом опустилась Светлана.
– Девочки, – продолжила она, – Алиса новенькая, давайте ее поприветствуем.
– Здравствуй, Алиса, – дружно промурлыкали женщины, не выпуская из рук чашечки с кофе.
– Алиса у нас журналист, она попала в неприятную ситуацию, и мы должны помочь ей преодолеть социальную отстраненность.
«О боги, что она говорит! – я покраснела. – Кто дал ей право обнажать меня перед совершенно чужими людьми?! Неужели еще утром я желала оказаться среди напудренных кукол, рты которых, не переставая, тискали мармеладные дольки?!» Мне было некомфортно, противно.
– Журналист, как мило! – снова услышала я хоровой возглас.
– Да, девочки, согласитесь, что это здорово – наши ряды пополнил творческий человек. А теперь давайте каждый расскажет о себе. Мы с вами знакомы, но Алиса должна узнать каждую из вас поближе. Итак, начнем с Наташи. Наташа, поведай Алисе, кто ты и с чем пришла, а также объясни, с какими переживаниями борешься.
– Хорошо, – глаза Наташи, сидевшей напротив меня, влажно заблестели.
Я видели, блеск вызван никак не набежавшими слезами, а страстным желанием оказаться в центре внимания.
– Я Наташа, мне сорок, у меня депрессия. Мне очень одиноко. Муж в постоянных командировках, дети не радуют меня.
– И когда же, Наташа, все это началось? – уточнила Светлана.
Я догадалась, что все свои уточнения, она проговаривает Наташе в сотый раз, а Наташа в сто первый терпеливо поясняет.
– Как только родился первый ребенок, я ощутила, что теперь всем должна, все от меня чего-то ждут. Муж, младенец, мои родители, социум, наконец. То, что я могла делать до деторождения, сейчас начало вызывать возмущение близких мне людей и общественное осуждение. Сначала я протестовала, пыталась сопротивляться, а затем смирилась. К ребенку подходила машинально, совершала все необходимые действия, кормила, купала. Но мое сердце молчало. За смирением пришло гнетущее чувство одиночества, усталость. Потом родился второй ребенок, мое отчаяние усилилось. Мне казалось, что молодость
