наряде ты будешь привлекать слишком много внимания, – улыбнулся мне Дани, когда я вышла из каюты.
– Что ты имеешь в виду?
Повертевшись, я так и не нашла, к чему придраться. Одежда была вполне приличной – облегающие кожаные брюки, жилетка из замши на голое тело (днём стояла жара, и смысла надевать ещё и рубашку я не видела), сапожки на невысоком каблуке. Из украшений – мой венец, который я никогда не снимала, браслет Сааладора и кольцо, некогда подаренное мне Орисом, поблёскивающее загадочными рунами.
Вместо ответа Дани подвёл меня к борту и указал на стоящую неподалёку группку женщин. Все они были с ног до головы завёрнуты в нечто вроде светлого полотняного покрывала, достающего до щиколоток и закрывающего лицо почти полностью, оставляя только узкий разрез для глаз. Мужчины были одеты в похожем стиле, разве что у них юбка была короткой, едва достающая до колен, а из-под неё торчали светлые шаровары.
– Почему они так закутаны? – удивилась я. – Это как-то связано с их религией?
– В Мёртвых землях никому нет дела до чужой религии. Здесь у каждого человека свой собственный бог, и свои обычаи. Дело вовсе не в этом.
– Тогда в чём?
– Солнце. Песок, – князь пожал плечами и дёрнул меня за жилетку. – Тебе в этом наряде комфортно, но человек в нём через несколько минут превратится в кусок жареной плоти, а ночью замёрзнет насмерть. Жители Иисина привыкли к чужеземцам, но столь явная демонстрация своей нечеловеческой природы вряд ли может быть разумна.
Со вздохом я подчинилась. Данавиэль уже раздобыл где-то традиционную одежду местных жителей, и с корабля мы вышли, экипированные по всем правилам. Пока мы не торопясь шли вдоль линии прибоя, я с любопытством рассматривала посёлок и его жителей. Сразу же у сходней развернулась оживлённая торговля. Наши моряки активно меняли привезённые с Таринны товары на местные, и из рук в руки кочевали свёртки с купленными вещами и мешочки золота. Один из торговцев окинул меня внимательным взглядом, но затем тут же отвернулся, так что, возможно, мне лишь померещился его интерес. На берегу женщины стирали бельё прямо в солёной воде, и я поняла, почему их наряды зачастую украшены кругами и пятнами. Видимо, соль, высыхая, портила ткань, но никто не обращал на это особого внимания. У самого края воды сидела женщина, а немного поодаль плескался ребёнок, за которым она присматривала. Даже во время купания его никто не раздел, и длинная белая рубаха вздувалась пузырём. В конце посёлка, рядом с последним рядом домов, измождённого вида мужчины что-то плели из влажных водорослей.
– Это корзины, – пояснил мне князь. – Когда водоросли высохнут, они сильно сожмутся, и корзины будут прочными. В них можно носить даже воду, используя вместо вёдер.
Поодаль, на узкой перемычке мыса, ведущей к храму, никого не было. Каменное строение, сложенное из гладких булыжников, заметно отличалось от хижин местных жителей.
