однополчанине.
Она прикрыла дверь, оставив небольшую щель, чтобы соблюсти приличия.
– Юзбаши Фарух выздоровел и избавился от уныния и тоски, присущей людям, искалеченным войной. Его состояние много лучше, чем можно было ожидать.
Мехмет рассеянно провел рукой по волосам.
– Я рад, что он пишет правду, а не просто старается меня успокоить.
Несколько секунд он внимательно рассматривал ковер, словно захваченный неким мрачным воспоминанием. Потом снова поднял голову, и ее сердце привычно затрепетало.
– А ты? Как живешь ты, прекраснейшая?
Марджана стиснула руки, чтобы он не заметил, как они дрожат.
– Благодарение Аллаху, хорошо, – пробормотала она, решив умолчать о пропавшей подруге.
– Ты так спешила покинуть бальный зал… Мне показалось, что я тебя чем-то обидел.
На щеках Марджаны выступили красные пятна.
– О нет, нисколько.
Он жадно пожирал глазами ее тело… губы… грудь… бедра… словно обнимая взглядом. Марджану затрясло от возбуждения.
– Я не привык к тому, что женщины от меня убегают.
– Воистину, это так, – усмехнулась она. – Скорее уж гоняются за вами. Судя по всему, вы главный свадебный приз последнего десятилетия.
– Сплетни добрались и до Эгрипоса? – сухо усмехнулся он.
– Чему вы удивляетесь? Даже до нашего острова доходят слухи. Правда, не самые свежие… Ваше имя называют рядом с десятком богатых наследниц и вдов, которым не терпится вас заполучить. Сплетники пророчат, что вашу свадьбу посетит сам султан.
– Они ошибаются. Я не собираюсь жениться. А ты? – неожиданно осведомился он, окидывая ее задумчивым взглядом. – Ты хочешь выйти замуж, прекраснейшая?
Марджана, не ожидавшая столь странного вопроса, растерянно уставилась на него.
– Даже не думала об этом…
– Отлично. Именно это я и хотел услышать!
– Именно это, уважаемый? – Марджана пыталась вложить в свой вопрос как можно больше яда.
Мехмет, не отвечая, откинул тяжелую штору и осторожно выглянул в окно.
– Надеюсь, ты не будешь возражать, если я ненадолго здесь спрячусь?
– Вряд ли это будет разумно, – поколебавшись, ответила она. – Все-таки это моя опочивальня. Поклонницы могут неверно понять ваш шаг.
Мехмет, обернувшись, молча оперся плечом об оконную раму. Его глаза словно напоминали: «Когда-то мы с тобой оставались одни во всем мире!»
– Тебя так волнуют правила приличия? – осведомился он наконец. – Говорят, ты ни в грош их не ставишь.
Марджана раздраженно повела плечом.
– Наверняка обо мне говорили всякие гадости, – сухо бросила она.
– Не без того, – кивнул он. – Благородные ханым считают твое занятие презренной грязью. А уж грязи я за время войны насмотрелся столько, что меня
